А теперь - о том, за что я люблю старого Берсерка. В первую очередь, конечно, за яойщину и систематическое унижение смуглой феминистки, которая никак не может протиснуться сквозь тандем из рисованных в стиле бары брюнета и блондина. В их суровом мире нет места сопливым школьницам, сиськам, трусам - даже Каска не носит трусов. Также там нет ланчбоксов, омлетов с сердечками из кетчупа, богомерзких кошкодевок, заботливых имоут, унылых ояшей, персонажей японской мифологии, ну и вообще, там нет японцев, что огромный вин для японского масскульта. В новом берсерке, как пить дать, появились эти ояшики, замаскированные под эльфов, ну и вообще Кац таскается с каким-то отрядом школоло, как учитель Онизука (подозреваю, что Онизука просто перестал краситься).
Короче, это образец старой ламповой анимации и длинных планов на одном кадре, как у старого доброго Антониони. Авторы вовремя закончили аниме, пока в комиксе не началась каша из бессмысленных кишок, кровищи, демонов, немой сумасшедшей, испанской инквизиции, короля, упражняющегося в инцесте, и пр., и пр. Главное в аниме - вовремя закончить и не вестись на дальнейшие попытки автора комикса заработать на раскрученном бренде.
завершает этот шедевр мужского шовинизма, ценимый пацанами и яойщицами всего мира, который по нелепой случайности принимают за сёнен, боевое аниме. На самом деле это, конечно, битва феминизма с традиционализмом, мизандрии с мизогинией. Авторы дают робкую надежду на их примирение, сведя главного героя с главной героиней, и отнимают у зрителя эту надежду, возвращая его в суровую реальность.