Её шарфик чуть светлее крови, украсившей белую полосу снега. Она перебинтовывает ему рану, а затем прячет его. Скрывает так же, как и он – нечто в своём запачканном краской ящике. От замка которого ей достаётся ключ... к самому важному на свете. Что же такое неуловимое, но столь значимое она пытается поймать всю жизнь? Она бежит за кем-то или за чем-то? Нет, ей просто нравится этот долгий поиск. Эти вечные перегонки со смертью... Ведь встреча с ним означает, так или иначе, конец.
Кто-то ищет в произведении Сатоши определённый философский подтекст, кто-то воюет с его образами "поехавших героинь" (см. комментарии выше), забывая напрочь о самом пути, приведшим людей искусства в художественную область: их изначальная "инаковость" уже предполагает нетипичное поведение, долю истерии и нарциссическую любовь. Отдавать ли себя зрителю, или получать симпатию сквозь энергию зрительского зала – это единственный вопрос, волнующий лицедея. Впрочем, художники зависят от абсолютно аналогичных дилемм.
Нам же, как смотрящим, достались двое "не от мира сего" – ускользающий artist и скитающаяся артистка. И именно их взаимодействие (кто-то невнимательный со мной поспорит) мы наблюдаем в пределах полутора часов. О, а оно поистине прекрасно! Как формирует, меняет, перекраивает человека мечта – далёкий образ, запечатлённый в памяти ли, на холсте... Актриса Чиёко, оставшаяся навсегда там, на обломке стены. И безымянный художник, заключённый в комнате памяти Чиёко. Вот, по сути, два протагониста данной картины. Связанные пусть не красной нитью судьбы, но иной нитью, на которой – неизменный ключ. И эта нить, как оказалось, связала намного больше людей, чем думается. И работников киностудии, и нас с вами.
После титров (с великолепной композицией "Rotation"), слёз и пары кружек успокоительного чая хочется впихнуть в узелок самое необходимое и отправиться в далёкий путь. Благо, есть кого искать. Конечно же, себя.