Я не должен бояться. Страх — убийца разума. Страх — это малая смерть, влекущая за собой полное уничтожение. Я встречусь лицом к лицу со своим страхом. Я позволю ему пройти через меня и сквозь меня. И когда он уйдет, я обращу внутренний взор на его путь; Там, где был страх, не будет ничего. Останусь лишь я.
В обмане засыпая, Твой дух теряет память, О том, что ты - и есть тот Свет, Которого ты ждёшь.
Вспомни то, что глаза однажды узрели Прекрасным безветренным утром За поворотом тропинки... Мерзкую плоть средь камней
Раскинуты ноги, Как будто у женщины, отдавшейся страсти. И источала плоть яды, Подобно фонтану горючих рыданий.
И я слышал в его журчанье, Отголоски воспоминаний, Тщетно касаюсь тела в поисках раны...
Я - сердца своего вампир. Я разучился улыбаться, Хотя способен целый мир Заставить над собой смеяться
Всего сильней твоих отрава глаз, Зелёных глаз, В которых свет моей души погас. Попытка влиться в них не удалась – Нить прервалась…
Но все померкло пред тобою Джилл - Безмолвье времени, величие светил, И душу разорвав напополам, Ее в забвенье бросил я к другим мирам
Вы помните ли то, что видели мы летом? Мой ангел, помните ли вы Ту лошадь дохлую под ярким белым светом, Среди рыжеющей травы?
Полуистлевшая, она, раскинув ноги, Подобно девке площадной, Бесстыдно, брюхом вверх лежала у дороги, Зловонный выделяя гной.
И солнце эту гниль палило с небосвода, Чтобы останки сжечь дотла, Чтоб слитое в одном великая Природа Разъединенным приняла.
И в небо щерились уже куски скелета, Большим подобные цветам. От смрада на лугу, в душистом зное лета, Едва не стало дурно вам.
Спеша на пиршество, жужжащей тучей мухи Над мерзкой грудою вились, И черви ползали и копошились в брюхе, Как черная густая слизь.
Все это двигалось, вздымалось и блестело, Как будто, вдруг оживлено, Росло и множилось чудовищное тело, Дыханья смутного полно.
И этот мир струил таинственные звуки, Как ветер, как бегущий вал, Как будто сеятель, подъемля плавно руки, Над нивой зерна развевал.
То зыбкий хаос был, лишенный форм и линий, Как первый очерк, как пятно, Где взор художника провидит стан богини, Готовый лечь на полотно.
Из-за куста на нас, худая, вся в коросте, Косила *самка собаки* злой зрачок, И выжидала миг, чтоб отхватить от кости И лакомый сожрать кусок.
Но вспомните: и вы, заразу источая, Вы трупом ляжете гнилым, Вы, солнце глаз моих, звезда моя живая, Вы, лучезарный серафим.
И вас, красавица, и вас коснется тленье, И вы сгниете до костей, Одетая в цветы под скорбные моленья, Добыча гробовых гостей.
Скажите же червям, когда начнут, целуя, Вас пожирать во тьме сырой, Что тленной красоты — навеки сберегу я И форму, и бессмертный строй.
Вино любой кабак, как пышный зал дворцовый, Украсит множеством чудес. Колонн и портиков возникнет стройный лес Из золота струи багровой - Так солнце осенью глядит из мглы небес.
Раздвинет опиум пределы сновидений, Бескрайностей края, Расширит чувственность за грани бытия, И вкус мертвящих наслаждений, Прорвав свой кругозор, поймет душа твоя.
И все ж сильней всего отрава глаз зеленых, Твоих отрава глаз, Где, странно искажен, мой дух дрожал не раз, Стремился к ним в мечтах бессонных И в горькой глубине изнемогал и гас.
Но чудо страшное, уже на грани смерти, Таит твоя слюна, Когда от губ твоих моя душа пьяна, И в сладострастной круговерти К реке забвения с тобой летит она.
youtube
youtube
Я не должен бояться.
Страх — убийца разума.
Страх — это малая смерть, влекущая за собой полное уничтожение.
Я встречусь лицом к лицу со своим страхом.
Я позволю ему пройти через меня и сквозь меня.
И когда он уйдет, я обращу внутренний взор на его путь;
Там, где был страх, не будет ничего.
Останусь лишь я.
Экранизации
Далёкие отголоски Древней Ночи
Потерянное Освобождение
Хельсрич
В обмане засыпая,
Твой дух теряет память,
О том, что ты - и есть тот Свет,
Которого ты ждёшь.
Вспомни то, что глаза однажды узрели
Прекрасным безветренным утром
За поворотом тропинки...
Мерзкую плоть средь камней
Раскинуты ноги,
Как будто у женщины, отдавшейся страсти.
И источала плоть яды,
Подобно фонтану горючих рыданий.
И я слышал в его журчанье,
Отголоски воспоминаний,
Тщетно касаюсь тела в поисках раны...
Я - сердца своего вампир.
Я разучился улыбаться,
Хотя способен целый мир
Заставить над собой смеяться
Всего сильней твоих отрава глаз,
Зелёных глаз,
В которых свет моей души погас.
Попытка влиться в них не удалась –
Нить прервалась…
Но все померкло пред тобою Джилл -
Безмолвье времени, величие светил,
И душу разорвав напополам,
Ее в забвенье бросил я к другим мирам
Вы помните ли то, что видели мы летом?
Мой ангел, помните ли вы
Ту лошадь дохлую под ярким белым светом,
Среди рыжеющей травы?
Полуистлевшая, она, раскинув ноги,
Подобно девке площадной,
Бесстыдно, брюхом вверх лежала у дороги,
Зловонный выделяя гной.
И солнце эту гниль палило с небосвода,
Чтобы останки сжечь дотла,
Чтоб слитое в одном великая Природа
Разъединенным приняла.
И в небо щерились уже куски скелета,
Большим подобные цветам.
От смрада на лугу, в душистом зное лета,
Едва не стало дурно вам.
Спеша на пиршество, жужжащей тучей мухи
Над мерзкой грудою вились,
И черви ползали и копошились в брюхе,
Как черная густая слизь.
Все это двигалось, вздымалось и блестело,
Как будто, вдруг оживлено,
Росло и множилось чудовищное тело,
Дыханья смутного полно.
И этот мир струил таинственные звуки,
Как ветер, как бегущий вал,
Как будто сеятель, подъемля плавно руки,
Над нивой зерна развевал.
То зыбкий хаос был, лишенный форм и линий,
Как первый очерк, как пятно,
Где взор художника провидит стан богини,
Готовый лечь на полотно.
Из-за куста на нас, худая, вся в коросте,
Косила *самка собаки* злой зрачок,
И выжидала миг, чтоб отхватить от кости
И лакомый сожрать кусок.
Но вспомните: и вы, заразу источая,
Вы трупом ляжете гнилым,
Вы, солнце глаз моих, звезда моя живая,
Вы, лучезарный серафим.
И вас, красавица, и вас коснется тленье,
И вы сгниете до костей,
Одетая в цветы под скорбные моленья,
Добыча гробовых гостей.
Скажите же червям, когда начнут, целуя,
Вас пожирать во тьме сырой,
Что тленной красоты — навеки сберегу я
И форму, и бессмертный строй.
Вино любой кабак, как пышный зал дворцовый,
Украсит множеством чудес.
Колонн и портиков возникнет стройный лес
Из золота струи багровой -
Так солнце осенью глядит из мглы небес.
Раздвинет опиум пределы сновидений,
Бескрайностей края,
Расширит чувственность за грани бытия,
И вкус мертвящих наслаждений,
Прорвав свой кругозор, поймет душа твоя.
И все ж сильней всего отрава глаз зеленых,
Твоих отрава глаз,
Где, странно искажен, мой дух дрожал не раз,
Стремился к ним в мечтах бессонных
И в горькой глубине изнемогал и гас.
Но чудо страшное, уже на грани смерти,
Таит твоя слюна,
Когда от губ твоих моя душа пьяна,
И в сладострастной круговерти
К реке забвения с тобой летит она.
Клиффорд Саймак "Город"
ХТУ
@fmd_midnight