"The river is always floating away,
but it is never gone away.
The moon is subject to the changes of being full and crescent,
but it stays the same after all" (c) 1920x800
История замечательная. Передана без лишних слов, а те что есть - ими хочется наслаждаться вновь. Визуальный ряд понравился, музыка очаровала. за эти несколько минут показались такими родными и знакомыми, будто прошло не 13 минут, а целый час.
Мысли на темуне в тему
Очень заинтересовала легенда о птицах, которые стали душами людей (да ещё и созревшие, как плоды дерева). Сама идея не то, чтобы нова или мало известна. Птицы во многих мифах/легендах/преданиях связаны с душой человека.
but it is never gone away.
The moon is subject to the changes of being full and crescent,
but it stays the same after all" (c) 1920x800
История замечательная. Передана без лишних слов, а те что есть - ими хочется наслаждаться вновь. Визуальный ряд понравился, музыка очаровала. за эти несколько минут показались такими родными и знакомыми, будто прошло не 13 минут, а целый час.
Мысли на тему
Очень заинтересовала легенда о птицах, которые стали душами людей (да ещё и созревшие, как плоды дерева). Сама идея не то, чтобы нова или мало известна. Птицы во многих мифах/легендах/преданиях связаны с душой человека.
Так и не смогла найти толковый источник, только обрывок цитаты из какой-то работы (и то на китайском, да в гугл): "Having created heaven and earth, the Creator Jasahan also did the sun and the moon with own light and heat". По поискам и соответствиям нашлись только два подходящих кандидата: "Арыклык/Эрклик/Эрлик", потому что "он создатель вселенной (или он был создан первым созидателем)" или "Алау Алаг/Аладж/Алаш" - "Алаша хан - первочеловек", "бог солнца". Но никто из них не сажал "волшебного" дерева с плодами-птицами. Хотя первый, возможно, причастен к душам людей, хоть и по другому. Как гласит википедия (великая и ужасная):
Эрлик упоминается в повести (поэме) «Каан-Кэрэдэ» (1926) советского фантаста Вивиана Итина, где даётся описание камлания Эрлику:
«Смотрите, вы видите здесь [на бубне шамана] крест — древний символ свастики — а имя Эрлика, Эрхе, может быть, переплетается с именем Христа. […] Эрлик и Ульген спорили, кому творить мир. Они поставили перед собой две чашки с молоком и зажмурились: в чьей чашке расцветет цветок, тому и творить. Хитрый Ульгень знал, что не одолеть могучего бога. Он приоткрыл глаза; из чашки Эрлика поднимался цветок с лепестками радужных лучей. Ульген схватил цветок и бросил в свою чашку… Земля, созданная Ульгенем, была плоской, точно киргизская степь. Мир этот был так скучен, что Эрлик не стерпел. Он создал Алтай и другие горы, диких зверей и гадов. Люди, самые беззащитные из всех живущих, стали жалкой добычей новых пришельцев. Тогда Эрлик вдунул в людей душу и наделил их мудростью. С тех пор человек носит в себе два враждебных начала: смертное тело принадлежит небожителю Ульгеню, бессмертная душа — Эрлику. Когда человек умирает, его душа возвращается, по праву творца, к Эрлику»
Эрлик упоминается в повести (поэме) «Каан-Кэрэдэ» (1926) советского фантаста Вивиана Итина, где даётся описание камлания Эрлику:
«Смотрите, вы видите здесь [на бубне шамана] крест — древний символ свастики — а имя Эрлика, Эрхе, может быть, переплетается с именем Христа. […] Эрлик и Ульген спорили, кому творить мир. Они поставили перед собой две чашки с молоком и зажмурились: в чьей чашке расцветет цветок, тому и творить. Хитрый Ульгень знал, что не одолеть могучего бога. Он приоткрыл глаза; из чашки Эрлика поднимался цветок с лепестками радужных лучей. Ульген схватил цветок и бросил в свою чашку… Земля, созданная Ульгенем, была плоской, точно киргизская степь. Мир этот был так скучен, что Эрлик не стерпел. Он создал Алтай и другие горы, диких зверей и гадов. Люди, самые беззащитные из всех живущих, стали жалкой добычей новых пришельцев. Тогда Эрлик вдунул в людей душу и наделил их мудростью. С тех пор человек носит в себе два враждебных начала: смертное тело принадлежит небожителю Ульгеню, бессмертная душа — Эрлику. Когда человек умирает, его душа возвращается, по праву творца, к Эрлику»