Добро пожаловать на вторую Магическую битву, превосходно сбалансированную и выверенную конструкцию, выстроенную на неистовой страсти автора к травмирующим последствиям ожесточенных поединков и к трогательным, витающим на грани сентиментальности героям.
Вслед за предыдущим сезоном автор меняет местами первые два принципа Аристотеля и Чикагской школы, где пантеон основных аспектов произведения всегда венчает нарратив, за которым следуют персонаж, а потом идея и диктум. Он выуживает персонажей со второго плана на первый, и их цветущая вереница пришпиливает к сюжетной доске опорные точки повествования: спектакулярное появление Нобары(в завязке первого сезона), ее выцветшая смерть(на излете второго), прошлое Сатору, верность Юдзи недавно осознанному убеждению помогать людям и чья легкомысленность уже реже приводит к эпизодам тотального самопознания на последнем издыхании, а голубоволосая дева Касуми Мива теперь уже не просто на посылках у старого сварливого пьяницы Есинобу, тайно страдающая от истомного вожделения Годзе.
Запоздалые попытки саморефлексии через социальный анализ в изначальном ретроспективном сегменте перетекают в разрастающийся поток магических противостояний в Шибуе, повествование в котором искусно сшито из множества лоскутков объективного времени. Преодолевая сюжетную канву, медленное возмездие рывками подбирается к проклятиям(наиболее выделяется осквернитель и истязатель человеческих душ Махито), пока ритм бесконечных сражений течет в такт наших сердечных пульсаций, а тяготение создателей к бледному гротеску и многообразной на внешнем слое, но примитивистской в своей основе композиции за счет введения ряда необязательных, но милых глазу персонажей (например, сестры Мимико и Нанако) создает многокрасочный пестрый фон всей арке инцидента в Шибуе.
Очаровательная вудуистка Нобара Кугисаки, как и в предыдущем сезоне (несмотря на то, что взгляд постановщика почти всегда уведен в сторону второстепенных персонажей), является ключевой фигурой. Нобара, вершина мастерства автора в создании персонажей, обнажающаяся в противопоставлении ее ярящейся холодности и пробивающейся сентиментальности, плюс закрытости и грубо очерченной сексуальности, смежается с образом ее оружия(молот с выпуклой наклейкой-сердцем), где схлестываются неконтролируемая бушующая феминность и прелестная подростковая аморальность, что спасает ее от пресловутой моэшной смазливости. Все это насыщает и въедается в плоть второго сезона Магической Битвы, где подробности не всегда проговариваются с достаточной ясностью, за очевидной ненадобностью.
9 из 10.
Вслед за предыдущим сезоном автор меняет местами первые два принципа Аристотеля и Чикагской школы, где пантеон основных аспектов произведения всегда венчает нарратив, за которым следуют персонаж, а потом идея и диктум. Он выуживает персонажей со второго плана на первый, и их цветущая вереница пришпиливает к сюжетной доске опорные точки повествования: спектакулярное появление Нобары(в завязке первого сезона), ее выцветшая смерть(на излете второго), прошлое Сатору, верность Юдзи недавно осознанному убеждению помогать людям и чья легкомысленность уже реже приводит к эпизодам тотального самопознания на последнем издыхании, а голубоволосая дева Касуми Мива теперь уже не просто на посылках у старого сварливого пьяницы Есинобу, тайно страдающая от истомного вожделения Годзе.
Запоздалые попытки саморефлексии через социальный анализ в изначальном ретроспективном сегменте перетекают в разрастающийся поток магических противостояний в Шибуе, повествование в котором искусно сшито из множества лоскутков объективного времени. Преодолевая сюжетную канву, медленное возмездие рывками подбирается к проклятиям(наиболее выделяется осквернитель и истязатель человеческих душ Махито), пока ритм бесконечных сражений течет в такт наших сердечных пульсаций, а тяготение создателей к бледному гротеску и многообразной на внешнем слое, но примитивистской в своей основе композиции за счет введения ряда необязательных, но милых глазу персонажей (например, сестры Мимико и Нанако) создает многокрасочный пестрый фон всей арке инцидента в Шибуе.
Очаровательная вудуистка Нобара Кугисаки, как и в предыдущем сезоне (несмотря на то, что взгляд постановщика почти всегда уведен в сторону второстепенных персонажей), является ключевой фигурой. Нобара, вершина мастерства автора в создании персонажей, обнажающаяся в противопоставлении ее ярящейся холодности и пробивающейся сентиментальности, плюс закрытости и грубо очерченной сексуальности, смежается с образом ее оружия(молот с выпуклой наклейкой-сердцем), где схлестываются неконтролируемая бушующая феминность и прелестная подростковая аморальность, что спасает ее от пресловутой моэшной смазливости. Все это насыщает и въедается в плоть второго сезона Магической Битвы, где подробности не всегда проговариваются с достаточной ясностью, за очевидной ненадобностью.
9 из 10.
Комментарии
Твой комментарий
Нет комментариев