Именно тогда, когда я использовал свою магию, чтобы прижечь предпоследний обрубок, тело гидры задребезжало. Я не знаю, что это означает. Хоть я и вижу её своим Глазом Предвидения, но не могу понять. Она слишком большая.

Пусть у меня и был запас маны, как у Лапласа, но лишь благодаря моему Глазу Предвидения я мог сражаться с врагами немного выше моего уровня(p.s. тут речь о мечниках и быстрых противниках в основном, перевод корявый), но всё равно моё тело оставалось обычным. Против действительно сильного противника у меня, по сути, не было бы никаких шансов.

Он видел во мне своего ребенка с самого начала. Меня, который в то время был куском дерьма, тридцатилетним затворником внутри. Меня, чьи действия до сих пор были странными с точки зрения стороннего наблюдателя. Тем не менее, он относился ко мне как к родному, никогда не отводя глаз. Были области, где он не справлялся с ролью отца, но он никогда не отступал, считая меня семьей. Ни разу он не отнесся ко мне как к чужаку. Я всегда, всегда был его сыном. Несмотря на мои способности, он все равно видел во мне своего сына. Он встретил меня лицом к лицу.

Он был отцом. Он всегда им был. Даже когда он нес слишком тяжелое для него бремя, он вел себя как отец и продолжал делать все ради нашей семьи. В конце, он даже защитил меня - использовав свое тело, как щит, чтобы защитить меня. Как отец, он спас своего сына.

Он смело поставил свою жизнь на кон, как будто это было самой естественностью.

И он умер. Это было странно.

Я даже не был его ребенком, но Пол все равно был моим отцом.

У Пола было двое настоящих детей. Не фальшивые, как я, а настоящие дети. Две милые, настоящие дочери. Норн и Аиша. Если он и собирался кого-то защищать, то это должны были быть они.

К тому же, у него было две жены, верно? Он потратил годы на отчаянные поиски одной из них - Зенит. Вторая, Лилия, поддерживала его до тех пор. Две жены и две дочери. Всего четыре человека.

"Какого черта ты их бросил, а, Пол?" – сердито подумал я.

Разве они не были важны для тебя?

Но, возможно, я тоже был для него не менее важен. Две жены, две дочери и один сын. Может быть, все они были одинаково важны для него.

Я никогда не видел в нем отца, но он считал меня одним из самых важных людей в своей жизни.

Ах, черт. Почему, Пол? Дай мне передышку. Ты говорил это столько раз: "Руди, теперь я вижу в тебе взрослого человека. Я вижу в тебе мужчину".

Я женился, купил дом, взял под опеку своих сестер - конечно, я чувствовал себя взрослым. Я пришел помочь тебе, усердно работал в лабиринте. Я видел себя взрослым. Вы тоже, разве нет? Именно поэтому ты сказал то, что сделал в конце, ведь так? "Спаси свою мать, даже ценой своей жизни".

Так объясни мне: Почему? Почему...? Почему ты защитил меня, если я уже взрослый?

Что я должен сказать Норн и Аише, когда вернусь домой? Как я должен объяснить, что произошло? Что мне делать с Зенит, какая она сейчас? Что мне делать дальше? Скажи мне, Пол. Ты должен был решить это.

Черт возьми. Почему ты должен умираьь?

А, черт.

По крайней мере, если бы я умер, то вместо меня здесь был бы он, мучающийся над тем, что делать. Или еще лучше, если бы никто из нас не умер, никто бы не страдал.

Я не могу этого сделать. Печаль захлестнула меня. Я не мог остановить слезы, которые хлынули наружу.

В моей жизни - моей предыдущей жизни, я даже не плакал, когда умерли мои мать и отец. Я даже не чувствовал печали.

Теперь, когда Пол был мертв, слезы пришли сами собой. Мне было грустно. Я не мог в это поверить. Единственный человек, который должен был быть здесь - теперь ушел.

Пол был отцом. Пол был моим отцом. Я никогда не думал о нем как об отце, и все же он был для меня таким же родителем, как и те, из моей предыдущей жизни.

Я думал и думал, плакал и плакал, пока не обессилел.

Мне ничего не хотелось делать.