Он открыл дверь настежь, ни слова не говоря, пустил меня внутрь, уходя вглубь помещения. Я достал крестик, выставил его перед собой и пошёл за коллегой. Оказавшись на кухне, мы оба сели за стол. Коля уже сидел с чашкой чая и едва улыбался, на столе стояла алая губная помада, губы его были измазаны ей вдоль и поперёк и, когда я это увидел, у меня началась икота. Стояла тишина, лишь едва слышимый скрип половиц раздавался в коридоре.
-Коля, Ик! скажи мне Ик! Что случилось? – он посмотрел по сторонам, немного наклонился к столу, уставившись на меня своими безумными глазами.
-Она пришла за мной, – зашептал он.
-Кто? – зачем – то зашептал и я.
-Валентина Петровна.
-Твоя тёща?! – сказал я громко, - Ик!
Он вдруг вскочил, замахал руками и завертел головой, закрывая глаза.
-Не говори так, - сказал он, успокоившись.
-Она же умерла, Коля. Ты с ума сошёл? Поехали ка в больницу, а? – вновь зашептал я.
-Нет, Серёжа, нет. Поздно уже. Я уже всё понял. Мне пора, Серёжа, пора. Я знал это еще тогда. Тогда. Я споткнулся о ветку. Да, я всё понял.
Он оглянулся и вышел вон из кухни. А я ринулся в его комнату и стал искать документы, чтобы собрать в больницу, ведь он совсем сошёл с ума. Если не я, то кто же?! «Вот так ничего и не случилось», - подумал я. Думал, что тут всё спокойно. А ведь случилось! Вот чего случилось!
Я не нашёл ничего, поэтому бросился искать Колю, чтобы спросить его, где документы, но он, словно был сожран Валентиной Петровной, потому что я никак не мог теперь найти и его в этой маленьком кораблике, который постоянно подвергался нападению хищных волн. Но вдруг раздался какой – то хлопок, и я побежал на этот звук. Я распахнул дверь ванной, надеясь увидеть живого Колю, но мой коллега висел в петле. Я упал на пол и прижался к стене. Он уже был мёртв, не брыкался и не задыхался. В голове моей не укладывалось, как он мог так быстро задохнуться, но после этой мысли, пришла вторая мысль. Бежать!
Я даже не касался пола ногами, как мне казалось, пролетел на крыльях страха во мраке по пяти этажам, не видя ничего больше. В голове мелькали мысли о том, как я буду плакать на его похоронах. Я вылетел из подъезда так, словно сразу семеро человек дали мне пинок. Упав на асфальт, попытался успокоиться, чтобы вызвать скорую. Но тут ко мне подползла какая – то старуха, похожая на червяка и спросила:
-Что с Вами? Убили кого?
-Там…там…Коля повесился, бабушка. Повесился. Это…сгубили же! Повесился! Скорую. Полицию!
-Да, какой Коля? – не понимала бабушка мои вопли.
-Воробьин! С пятого! – орал я на всю улицу.
-Чего? – раздался голос подходящей черепахи – бабушки, - Воробьин повесился? Да, он же съехал неделю назад. Звонила я ему тут на днях, спрашивала про его цветы, что от Вали он мне отдал, сказал, что занят очень на новом месте.
-Да, точно! Съехал. Совсем недавно. Вы, должно быть, молодой человек, перебрали! Вам показалось. Всё хорошо у Коли. Он очень дивный человек.
-Да, не перебрал я! Пошлите! Пошлите же! Он там! Висит! – и старухи, переглянувшись, побрели со мной наверх.

-Закрыто! – произнесли они, подёргав ручку, когда мы пришли.
-Да, не закрывал я дверь, что за ерунда! Надо что – то делать! Как – то открыть! Вызвать полицию!
-Господи, посмотрите вы на дверь – то! Ручка в пыли уже, нет тут никого. Смотри.
И она показала мне свои пыльные пальцы, а затем, покачав головой и убедившись в том, что я спятил, обе ушли, оставив меня одного. Я с минуту стоял и смотрел на эту дверь, которая также смотрела на меня, а затем осел у перил и произнёс:
-Случилось! Ик!