В Сильвании всегда идет дождь.


Трансильвания. Ляйбург. 66-й год мертвого бога, 3-й месяц.

Дождь. Чёртов дождь бился о землю вновь и вновь, разлетаясь, всякий раз, тягучими брызгами не то грязи, не то крови. Так же тупо и настойчиво ломился в дверь мертвец, бесчувственное тело которого, судя по чавкающим звукам ударов, уже успело превратиться в кровавое месиво. Удивительно, но ещё утром "это" было человеком.

За спиной в части церкви удаленной от входа сгрудились немногие оставшиеся в живых горожане. Одни затравленно скулили, другие истошно молились своему богу, третьи же – самые несчастные – в полной мере осознавали бедственность положения и молча пялились в пустоту. И все они, все без исключения капали на нервы даже сильней, чем полчище трупов снаружи – ей было куда привычней упокаивать мёртвых, чем успокаивать живых.

Снежка поправила ослепительно-белую прядь, упавшую на холодный, усыпанный бисеринками пота лоб, и сильнее стиснула шестопер - лучшее оружие против неупокоенных. Последних было так много, что против их числа становилось бесполезным любое оружие. Она это прекрасно понимала. Она боялась. И совершенно не хотела подыхать в грязном захолустном городишке среди ублюдочно-завывающего стада. Смерть никогда ещё не была такой близкой, такой унизительной и такой реальной, но охотница на ведьм не была бы собой, если бы не умела совладать со страхом. К тому же девушка не имела ни малейшего намерения рисковать жизнью ради тупого сброда – они умерли, когда позволили страху превратить себя в скот. Хотя, признаться честно, у них все равно не было шанса отбиться – слишком внезапно все случилось. Настолько, что в западне оказалась даже она.

Охотница и жертва поменялись местами. Что ж стоило ожидать чего-то подобного, учитывая, кого она преследовала в этот раз. Самоуверенность. Будь проклята эта самоуверенность. Она потеряла бдительность, думая, что тварь укрылась в своем логове – а дальше... Дальше твари осталось лишь захлопнуть капкан. Дядюшка Хэлл задал бы ей за такой провал знатную трепку, да такую после которой неделю не подымешься. Но даже так. Она отдала бы и последние часы жизни, чтобы увидеть старого охотника ещё хоть раз... И душу дьяволу, чтобы наставник оказался сейчас рядом. Девушка пошатнулась, из груди вырвался судорожный вздох – она почти сдалась.

Но, как часто бывает, там, где спасовали перед жуткой реальностью выдержка и холодный расчет, на помощь поднималась злоба:

– Дерьмо! Огненные яйца дьявола! Черт-с-два я здесь подохну! – богохульные ругательства утонули в безумной какафонии звуков, но им удалось привести охотницу в чувство. Снежка усилием воли подавила отчаяние уже готовое хлынуть через край и принялась лихорадочно размышлять. Все что она хотела – выбраться живой из этого ада. Выбраться и поквитаться с тем кто по самую макушку окунул её в дерьмо, что месили за окном вздутые ноги неупокоенных.

Буйство погоды не уставало о себе напоминать. Слепящий отсвет молнии осветил стенающий мрак церкви в том числе и хлипкую баррикаду выстроенную у входа. Глаза охотницы заблестели ей в ответ и впились в кучу деревянного лома и мебели – единственного помимо входной двери, что отделяло горожан от кошмарной смерти. Девушка медленно двинулась к выходу, стараясь не привлекать лишнего внимания – любая мелочь могла взъярить обезумевшую от страха толпу, а то, что собиралась сделать она и вовсе... По счастью все остальные были, чересчур поглощены своим страхом, чтобы обращать внимание на что-то ещё. Поэтому, когда тошнотворное чавканье сменилось грохотом вышибаемой двери, и первый мертвец окровавленной тушей проскользил по дощатому полу никто не был готов. Никто кроме Снежки. Охотница ловко вскочила на окно и ударом ноги обрушила башню из частей баррикады, с которой ей удалось забраться так высоко. Мгновением позже в церковь хлынули мертвецы. Истошно завопила сжираемая заживо толпа, но зато на улице не осталось ни одной твари – путь к спасению был свободен.

Снежка прыгнула вниз и перекатилась. Тренированное тело четко исполняло то, что требовалось – не прерываясь, на едином слитном движении она прянула вперёд.. и побежала по залитой кровью и грязью улице. Не оглядываясь назад, стараясь не думать о том, какой участи ей удалось избежать. Каждый шаг обдавал полы и без того перепачканного и вымокшего плаща новой порцией жидкой грязи. Дождь продолжался. Время от времени всполохи молнии высвечивали в ней бурые пятна и красные подтёки на стенах. Местами встречались тела, содержимое их черепов беспрестанно подрагивало под ударами крупных капель – «Эти уже не встанут» – удовлетворённо отмечал отрешённый разум.

Ещё десяток летящих шагов. Загадка, как она до сих пор не поскользнулась в плывущем под ногами месиве. Очередная вспышка и утробный рокот. Впереди замаячил силуэт, второй. "Что это?" – спросила себя охотница, зная ответ наперед. Шершавая тяжесть оружия скользнула в дрожащую ладонь. От холода – не возбуждения. Шаги стали короче и чаще. Вспышка. Два трупа совсем уже близко, судя по всему мать и сын. Труп женщины разорван в клочья. «Ясно» – мелькает в голове ненужная мысль, но она не мешает и не замедляет движений. Не сбавляя шага, Снежка крутанулась, взметая в воздух грязные капли. Голова, обрамленная длинными волосами, лопнула, как перезрелая тыква, орошая воздух сочными брызгами. Подшаг на том же движении, замах и... Узорчатый наболдашник шестопера сносит голову и крысенышу. А она мчится дальше стараясь дышать размеренно, невзирая на усталость.

Проклятая грязь цепляется к ногам, оседает на одежде, делая, её все тяжелее и тяжелее или это слабеют забитые мышцы? Мешкать нельзя. Ей удалось выиграть немного времени, но когда Тварь поймет, что в церкви охотницы уже нет, несомненно, направит свою гончую свору по горячим следам. И эти псы отыщут её даже в кромешной тьме, потому что следом, который она оставляла, был её страх и сама её жизнь. Сквозь сплошную завесу дождя мелькают изредка покосившиеся дома. Они смотрят ей в спину осиротевшими, мёртвыми глазами, беззвучно проклиная убийцу. Вспышка, раскат грома, и ещё. Ещё. В конце улицы показались городские ворота. Снежка со стоном скривила губы и ускорилась. За лесом располагался город покрупнее, - "Керхейм, кажется.." - выход всё ближе - "Плевать, как он называется! Главное там есть стены и гарнизон." - там она сможет собраться с силами.

Ворота распахнуты настежь – «Странно, разве их не должны закрывать на ночь?» – но так даже лучше – не придется лезть на частокол. Снежка птицей вылетела за пределы города, чувствуя, как на душе становится легче. Она по инерции прошла еще несколько шагов и позволила себе немного отдышаться, хватая открытым ртом холодный влажный воздух, пытаясь успокоить, бешено вздымающуюся грудь. Дыхание облаками пара вырывалось из разгоряченных легких, время будто замедлилось – девушка оцепенела, слушая мерный стук дождя и биения своего тела.

Неизвестно, сколько она так простояла несколько секунд или минут, но внезапно в звуки падающей воды вплелось ещё что-то. Мгновение и Снежка выхватив оружие, застыла в оборонительной стойке, готовая сражаться до самого конца. Тихий смех стал громче, глаза охотницы, давно привыкшие к ночному мраку, выцепили темную фигуру привалившуюся спиной к частоколу. Сквозь завесу дождя были видны лишь общие очертания – кажется, на голове у незнакомца была широкополая шляпа, которые предпочитали носить местные вельможи, а тело и руки скрывал плащ. Снежка очистила разум и приготовилась – кто знает, что мог скрывать под плащом незнакомец. Тот будто прочитав ее мысли, вытащил руки из под вымокших одеяний, шагнул вперед и выставив их в миролюбивом жесте произнес:

– Отличная погодка, не правда ли?

Мелкими, незаметными шагами незнакомец все ближе подвигался в сторону охотницы. Будто плыл. Воздух вокруг потяжелел, мысли вяло ворочались. Снежка попятилась назад, оступилась и едва не села в грязную лужу.

– Кто ты, черт возьми, такой?! – хрипло закричала девушка, язык будто распух и отказывался слушаться. Даже сквозь туман в голове поднимался липкий страх – «Что-то не так! Что-то.. не.. так...»

– Я? Я Князь. Из грязи! – прыснул собеседник, не переставая при этом неотвратимо приближаться.

Снежка в очередной раз оступилась, поднимая вокруг волны темной жижи в попытке удержать равновесие. Попытке безуспешной – она уже чувствовала своей спиной пошлое, тягучее касание грязи, но... Незнакомец в мгновение ока оказался рядом и, впечатав колено в землю, поймал её в самый последний момент. Девушка невольно заглянула в его глаза. Оттуда на нее смотрело собственное лицо искаженное ужасом – «это» не было человеком. Снежка поняла, что допустила свою последнюю ошибку ещё до того как их губы соприкоснулись в томном поцелуе. Из закатившихся глаз хлынули слёзы – «Грязь.. грязь.. поцелуешь грязь...» – пронеслось в голове. И все погасло.