Заранее резюмируя: посвященный данному отзыву тайтл при вдумчивом анализе наглядно проявляет себя в качестве смелой манифестациии старолатинской максимы "слышь, малая, я скучаю" в современном обрамлении и интерпретации, да и при поверхностном ознакомлении немудрено прийти к таковому выводу, ибо сюжет качественно структурирован в философском своем пути и рассказывает и спрашивает свои размышления довольно прямым и нетуманным образом, хотя и оставляя место для инкорпорирующих отвлеченных идей у границ собственного линейного повествования. Итак, перейдем к непосредственному расследованию под моим авторством.
"Слышь, малая, я скучаю" - данная трудночитаемая максима (представленная, конечно, в российском переводе, но вместе с тем смысла нисколько не теряющая при усердном подходе к восприятию первородного значения и посыла) положена на костях; и философ, родивший ее на свет, вне всяких сомнений вобрал в себя столько же социальной мудрости, чтобы родить танцующую звезду, сколько упомянутой фразой и породил, - аккумулировал всю накопленную в течение его жизни премудрость в довольно тривиальном по своей форме высказывании.
Макото - рядовой современный юноша, не имеющий выраженной жизненной специализации, жизнеутверждающих увлечений и стремления к философии, предстает главным героем текущего произведения, и рядом с его лицом мы будем наблюдать дальнейшее развитие аллегорического сюжетного событийного ряда. В паре с ним в драме вторую генеральную роль занимает Котоноха, - она есмь умнейшая девочка и ламповая тян, но лишь объект. "Но лишь объект" - тысячеликий голос боли венчает финальный эпизод и кульминацию всей драмы данным замечанием, и вокруг него и строится одно из двух ее глобальных философских вопрошаний. Что значит быть объектом, а что значит быть субъектом? Если Котоноха объект, то, стало быть, Макото субъект; но все вовсе не так, и мальчишонка является таким же безвольным объектом, который руководится жизненной бездумной потенцией так, как то предполагает в удобности течение обстоятельств. Главным субъектом, но вместе с тем лишь катализатором воли к деятельности, предстает Секай; она есть главный герой, но сущностно только дополнение и серый кардинал движения энергетической массы всей картины, просматриваемой нами.
Слышь, малая, я скучаю: я хочу спастись в тебе от самого себя, и скучаю я не по тебе, но без тебя: эгоистическое стремление развлечься в чувствах движет Макото влюбиться в Котоноху; его серая жизнь противопоставляется высшему эгрегориальному в наслаждении аспекту молодых, юношеских лет - романтике, но, не имея никакой воли, он не предпринимает никаких действ к тому; и по воле роковой случайности аугментирует эффективность своей мании благодаря представленному и лишнему в данном случае живому инструментарию - Секаи, что прелагает свою помощь из совершенно иррациональных намерений. Котоноха и Макото - Инь и Янь (да, слева направо) пламенеющей в груди поэтической восторженности, Секаи же олицетворение грубой воли, что движет солнца и светила; Котноха - пассивный субъект, Макото - активный объект, - то проявляется наглядно со временем. В желании действовать как субъект Макото делает ничего; в желании быть объектом действия Котоноха делает все,- она думает, что способна реализоваться в объектности при помощи половинчатой трансгрессии в субъектность, но результат нам известен. Она терпит сокрушительное поражение в помысле, что стать объектно счастливой можно с объектом, формально выглядящим, как субъект. Ложь не видна, но ясна - но восприятие извечно скрывает истину пеленою желаемых и
идеальных образов.
Резюмируя по правилам: текущая анимешечка рассказывает нам о проблемах современного общества: инерности и амебности номинальных субъектов; голоде объектов по направленной на них деятельности субъектов; безумии амбиции со стороны объекта чуть-чуть помочь субъекту в реализации его субъектности, если субъектность в нем номинальна и уже потеряна и извращена, - если, конечно, субъектность хотя бы была. Может быть, субъектности в Макото и нет вовсе? А в Котонохе она есть? А в Секаи? Во всяком случае: субъект, расчитывающий на счастье в объектности, ничего не достигнет и потеряет даже самого себя, если переложит всю свою субъектность на ничтожного в собственной воле номинального субъекта. "Бог умер: теперь мы хотим, чтобы жил сверхчеловек" - Фридрих Ницше.