с Ито всегда интересно: мне не импонирует его манера повествования, его стиль рисования меня не очаровывает, однако создаваемые им образы до странности гипнотичны.
если смотреть на Томиэ как на историю, то перед нами набор странных и загадочных событий, толком не связанных друг с другом. главный центр - Томиэ, чью природу, раскрываемую в этих историях, читатель и пытается во многом напрасно постичь (такая вот манящая загадка без ответа, так даже интереснее). и центр - даже не столько Томиэ, сколько её тело и трансформации, с ним происходящие.
как некоторая идея аддикции, тотального влечения и обладания, идея трансляции на другого своих желаний, Томиэ начинается и завершается телом, тело её принимает эту болезненную страсть мужчин и живёт этим. как и в "Спирали", где каждый из героев так или иначе был повязан с Городом (как некоторая идея крови, рода, обязанности перед родными пенатами), медленно сползал по спирали в его гипнотическое пространство, так и Томиэ предстаёт некоторым мороком, заразительной тайной недоступного, неким перевёрнутым (а лучше сказать - вывернутым наизнанку) идеалом красоты, которым хочется обладать, но от невозможности можно только желать его уничтожить, да так, чтобы эта красота гнила и распадалась на части. (неожиданно вспоминается Мисима и его "Золотой храм").
Ито важна сама ситуация заворожённости, обречённой, история Томиэ только бы мешала, создавала для читателя, героя ощущение знания (а значит, контроля). ситуация заворожённости и особого сдвига в действиях и поступках. Ито тщательно вырисовывает раны, изменения, происходящие после, да так, что "Томиэ" становится занятным образчиком гуро и боди-хоррора. пленительно красивая девушка, её изрезанное лицо, её уродливая нечеловеческая суть - гипнотическая формула!
если смотреть на Томиэ как на историю, то перед нами набор странных и загадочных событий, толком не связанных друг с другом. главный центр - Томиэ, чью природу, раскрываемую в этих историях, читатель и пытается во многом напрасно постичь (такая вот манящая загадка без ответа, так даже интереснее). и центр - даже не столько Томиэ, сколько её тело и трансформации, с ним происходящие.
как некоторая идея аддикции, тотального влечения и обладания, идея трансляции на другого своих желаний, Томиэ начинается и завершается телом, тело её принимает эту болезненную страсть мужчин и живёт этим. как и в "Спирали", где каждый из героев так или иначе был повязан с Городом (как некоторая идея крови, рода, обязанности перед родными пенатами), медленно сползал по спирали в его гипнотическое пространство, так и Томиэ предстаёт некоторым мороком, заразительной тайной недоступного, неким перевёрнутым (а лучше сказать - вывернутым наизнанку) идеалом красоты, которым хочется обладать, но от невозможности можно только желать его уничтожить, да так, чтобы эта красота гнила и распадалась на части. (неожиданно вспоминается Мисима и его "Золотой храм").
Ито важна сама ситуация заворожённости, обречённой, история Томиэ только бы мешала, создавала для читателя, героя ощущение знания (а значит, контроля). ситуация заворожённости и особого сдвига в действиях и поступках. Ито тщательно вырисовывает раны, изменения, происходящие после, да так, что "Томиэ" становится занятным образчиком гуро и боди-хоррора. пленительно красивая девушка, её изрезанное лицо, её уродливая нечеловеческая суть - гипнотическая формула!
