Одно из самых лучших аниме в истории человеческой цивилизации.
Начнём с того, что авторы (которые явно имеют гигантские сведения в области современного академического мейнстрима, вроде концепт-анализа, исследованиями группы мю, неориторики в принципе) проводят последовательную и сложную деконструкцию жанра этти-гарема.
Архетипичный образ персонажа ГГ гарема - это либо а) ояш, зажатый омежка, на которого падают тяночки разных сортов, а любая попытка развития отношений дальше поверхностных умело (нет) обставляется сценаристом как эфемерный non plus ultra. В итоге герой подобного произведения обречен крутиться во фрактальном безумии, когда раз за разом тяны падают бубсами прямо ему в лицо.
б) образ, контрарный вышеназванному - ояш омега, который чувствует свое превосходство в истории, не стесняется показывать характер "крутого яйца" (см. M. Keller, über die Charakterisierung von Archetypen im Anime, p. 219) и объективировать сисечки тян, как бы бросая вызов современным феминистическим тенденциям, что уже является более глубокой проработкой, нежели образом а) (впрочем, и тут всё неоднозначно. См. обсуждение типа а) как актуализации трансперсональных сверхчувственных переживаний в контексте текстуальности здесь Grothendieck, A.; Dieudonné, J. (1963). "Éléments de géométrie algébrique: III. Étude cohomologique des faisceaux cohérents). Но, в любом случае, он так и остается не у дел, просто в силу сценарных условностей (как вы все знаете, автор не может позволить себе на протяжении долгого времени акцентировать внимание на одной тян, ибо фаны других расстроятся)
В целом, мой метаанализ упирается именно в эту дихотомию а - б.
После этих пререквизитов, можно теперь сказать ,что же делают авторы School Days. Они, как последователи Дерриды и Лакана, умело высмеивают эту пресловутую дихотомию, помещая её изначально в иронические, инородные и новые для такой старой идеи рамки, в которых, шаг за шагом проводят негативную деконструкцию. Заключается она в том, что авторы не сразу отбрасывают свою концепцию как рудимент, а показывают, что она постепенно разваливается, тем самым порождая новый архетип в).
Главный герой, принадлежащий к архетипу в), здесь является тем, кто в полной мере осознал своё нахождение в истории типа гарем-этти. Он как бы пробивает четвертую стену, но не показывает зрителю это так явно. Зато показывает в более имплицитной манере, когда в открытую начинает совокупляться с дамами самым явным образом, совершенно забывая, что он герой гарема, в котором, обычно, есть какие-то рамки, за которые нельзя выходить. Тут же нагло, я бы даже сказал нахально берутся штампы (вроде школьного фестиваля) и жесточайшим образом растаптываются!
Но самое интересное происходит позже, когда авторы решают натыкать ветхозаветных реминисценций. Банальная интерпретация (за небанальными лучше обращаться к Джойсу, которым сценаристы вдохновлялись) финала: герой деперсонифицируется и реконституируется в виде образа Содома и Гоморра. Погрязнув в грехах и бесчинствах, он "убивает" (читай обесчестивает) ламедвовников, на которых держалось стабильность мироустройства и бытие как таковое, что бог ему уже простить не может - и обрушивает град божий с небес. Это метафорическая интерпретация. Интерпретация в терминах поструктурализма примерно следующая: Гг, выходя за жанровые рамки, пробивая сюжетную стену, заходит слишком далеко в своем оприходовании тянов (которые должны a priori быть не слишком распутными), в связи с чем невидимая рука сценариста карает его (тут авторы сделали потрясающий ход, позволив нам созерцать "деконструкцию деконструкции"). И тут стоит вспомнить самое грустное и трагичное в этой истории - тотальный фатализм. Герою позволили в начале попытаться пошатнуть эти столпы творения (фактически, полностью им руководя), а потом совершенно аномийным образом столкнули его в бездну.
Так получается, что герой вовсе не персонифицированный ветхозаветный архитектурный памятник, а самый настоящий страждущий святой? Подумайте об этом.