Как только Спиноза и Ермаков вышли из ресторана, за ними последовал другой агент охранки, держась на почтительном расстоянии. Спиноза был в хорошем расположении духа и по-ребячески шел вприпрыжку.
-- Я вот что подумал, - звонко сказал он Ермакову. - Во всей этой схеме больше всего рискую именно я.
-- Разве? Думаю, мы оба подставляемся.
-- Не-е-т, - протянул Спиноза. - Ты внесистемный элемент, если что - свалишь все на меня и отсидишься. А я человек со статусом, который нарабатывался долгие годы. Думаешь, мне хочется его терять? Мы в одной лодке, так что, я думаю, будет честно, если на тебя тоже образуется какой-то... компромат.
-- Что ты имеешь в виду?
-- Я имею в виду... - внезапно Спиноза поцеловал Ермакова и с придыханием сказал: - Эл Гэ Бэ Тэ.
-- Понимаю, - протянул Ермаков. - У нас ведь запрещен гомосексуализм?
-- Нет! - помахал пальцем Спиноза. - Запрещена пропаганда! И ЛГБТ-движение.
-- А что относится к ЛГБТ-движению...
-- ...решает правительство, - кивнул Спиноза. - И в данном случае - решаю я. Я думаю, что ты не относишься к ЛГБТ-движению, - Спиноза исподлобья посмотрел на Ермакова: - Я прав?
Ермаков что-то пробурчал под нос и взял Спинозу за руку.