@Марксист, Но остановимся на расизме, о котором слишком много якобы говорят, затемняя классовую суть происходящего в Штатах. Так вот, не учитывая всех вышеперечисленных проблем, американский расизм понять невозможно. Ведь именно на примере цветного и черного населения США проявляются эти проблемы в наиболее сильной степени.
Сегрегация в США никуда не делась. Только, если ранее она выступала в свете правового неравенства, теперь она выступает в свете неравенства экономического. Основная масса черного населения живет в бедных районах, значительная часть их люмпенизирована и чувствует на себе сильнее, нежели кто-либо другой, и имущественное неравенство, и бесправие перед репрессивной машиной государства, и нехватку доступа к нормальной медицине. О последнем, в частности, писал профессор Гарвардской школы общественного здравоохранения Дэвид Уильямс в статье 2000 года «Understanding and Addressing Racial Disparities in Health Care» («Осознание и преодоление расовой дискриминации в здравоохранении»): «Для черных и прочих нацменьшинств медицина в США менее доступна, чем для белого населения, из-за более высокого уровня безработицы и сложности получить высокооплачиваемую работу с медстраховкой, включенной в соцпакет».
В то же время та социальная среда, в которой воспитываются многие черные, формирует соответствующие этой среде преступные наклонности, формируют агрессию и инфантилизм. Школы районов гетто, куда попадают черные дети, не только не способны дать достойного образования, но еще и подталкивают к так называемому «переходу от школы в тюрьму», описанном социологом Ники Лизой Коул. В этих школах за «плохое поведение», которое, как можно догадаться, встречается часто у этих несовершеннолетних, запросто могут отчислить, не дав получить даже общего среднего образования. Оказавшись без образования, без профессии, зато с множеством не самых лучших примеров перед глазами, молодой человек делает свой выбор. Обычно это торговля наркотиками, мелкие кражи. Далее тюрьма, дешевый труд в неволе, освобождение, попытка устроиться, рецидив и снова все по старому кругу. В одной из своих статей, посвященной проблеме современной сегрегации, Ника Лизи Коул пишет, также уделяя внимание экономической стороне вопроса:
«Когда вы смотрите на дома, где живут цветные или черные, быстро замечаете, что они в разы беднее тех, что стоят в белых районах. Исследование [подготовленное социологами Американского проектного объединения и Фонда Рассела Сейджа в 2014 году] показывает при этом, что влияние среды для черных и латиноамериканцев настолько велико, что даже «те из них, кто в среднем зарабатывает в год более 75 тыс. долларов предпочитают оставаться в бедных районах, чем белые, зарабатывающие менее 20 тыс».
Экономическая сегрегация в городах Штатов накладывается на расовую и с развитием кризисных тенденций в американском обществе первая начинает занимать все более заметное место. В другом месте Ника Лизи Коул пишет:
«Анализируя данные переписи 2010 года, Исследовательский центр Пью отмечал рост сегрегации американских семей по уровню доходов, продолжающийся с 1980-х годов (См. отчет «The Rise of Residential Segregation by Income» 2012 года). Это выражается в том, что бедные семьи селятся в бедных районах, богатые в более богатых районах. Авторы подчеркивают, что такая экономическая форма сегрегации была вызвана растущим в США неравенством. Ситуация особенно усугубилась после начала в 2007 году Великой рецессии. Рост имущественного неравенства привел к уменьшению районов со средним классом».
Другой американский социолог Джастин Фельдман в статье «Class and Racial Inequalities in Police Killings» («Классовое и расовое неравенство в проблеме полицейских убийств»), выложенной на независимом портале People's Policy Project в июле 2020 года, отмечает, что у полицейского насилия и произвола, ставшего толчком к массовым волнениям, в Штатах имеется классовый оттенок. Фельдман проанализировал количество убийств, совершаемых полицейскими в отношении представителей разных социальных групп, и пришел к выводу, что корреляция по числу убитых полицейскими связана не только и даже не столько с расовым аспектом, сколько с экономическим. Чем беднее американец, чем беднее его район, в котором он проживает, тем у него больше шансов получить пулю, стать жертвой неправомерного задержания, нежели если он состоятельный черный, живущий в богатом районе. Правда, исследование Фельдмана все же показывает, что черные, в среднем, действительно, чаще других, становятся жертвами полицейского насилия. Социолог пишет:
«Для белых, живущих в беднейших районах, уровень убийств, совершаемых полицией, составляет показатель 7,9 смертей на миллион. В качестве сравнения, этот показатель для наиболее богатых районов – 2 на миллион. Для черных же из беднейших районов уровень убийств, совершаемых полицией, имеет показатель 12,3 на миллион, у черных из богатых районов – 6,7 на миллион».
Ниже это представлено на графике. Голубым цветом отмечены показатели полицейских убийств среди белого населения, разделённого на графике на пять групп по возрастанию уровня доходов. Фиолетовым цветом – показатели убийств среди черного. Зеленым цветом – среди латиноамериканцев. 1024x746
Здесь мы наглядно видим, как по-разному действует полицейское насилие в государстве, считающимся оплотом мирового капитализма, как по-разному там органы порядка правопорядка защищают тот самый порядок и спокойствие граждан господ и всех прочих. Не это ли является прямой иллюстрацией ленинского определения государства как аппарата насилия в руках господствующего класса?
Но полицией этот аппарат насилия не ограничивается. Следующая ступень – судебная система, а за ней – тюремная. Согласно исследованию социолога И. Энн Карсон, в 2018 году в американских федеральных тюрьмах содержалось 1,41 миллионов заключенных. Из них черных было 465 тысяч человек, а белых 430 тысяч, при том, что доля афроамериканцев в населении США – только 13,4%. То есть, черные гораздо чаще попадают в тюрьмы. Но дело ли здесь в цвете коже или, может, у этого опять есть экономическая подоплека?
В том же 2018 году People’s Policy Project выложило исследование социолога Натаниэля Льюиса «Mass Incarceration» («Тюремная масса»). Проанализировав статистику судебных приговоров, Натаниэль Льюис утверждает, что у бедных белых вероятность попасть за решетку в США гораздо больше, чем у состоятельных чернокожих. И соотношение черных и белых заключенных полностью перекрывается соотношением числа бедных и богатых в тюрьмах. На 53,7% черных в тюрьмах приходится 84,8% бедных заключенных.
Тюремная система в США – это раковая опухоль, разросшаяся за последние 30 лет до гигантских размеров на теле американского общества. Долгие годы она подпитывалась бедностью, законодательными инициативами политиками-популистами типа Рейгана, Буша или Клинтона, обещавшими окончательно покончить с преступностью, и жадностью корпораций. Последние активно пользуются почти что дармовым трудом заключенных. Издание People’s World писало в 2018 году, что за последние годы около 50 известных компаний использовали услуги заключенных для экономии на рабочей силе. Среди них такие гиганты, как Walmart, Victoria's Secret, Bank of America, Bayer, Johnson & Johnson, Motorola, Pfizer, Starbucks, United Airlines, Wendy's, McDonald's.
Практика эксплуатации заключенных, как это не иронично, дозволяется 13-й поправкой Конституции США, той самой, которая запрещает рабство. Там написано, что в США «не должно существовать ни рабства, ни подневольного услужения, кроме тех случаев, когда это является наказанием за преступление. 13-я поправка запрещала иметь рабов, но что мешало использовать рабский труд арестантов, штампуя их в промышленном масштабе? Кто вообще сказал, что рабский труд и капитализм несовместимы? Так значительная часть потомков черных и белых рабов, – о последних поговорим позднее, – и сейчас находится в тисках бесправия, нужды, практически даром работая на толстосумов в американских застенках.
Беря во внимание все вышесказанное, не трудно понять, почему именно проблемы расового неравенства и полицейского насилия сыграли роль запала для вспышки народного негодования в США. Ведь за ними скрывается куда более широкая проблема – проблема угнетения и эксплуатации одного класса другим. И последняя выходит далеко за пределы границ расы и пола, объединяя белых и черных, мужчин и женщин.
Весь секрет стабильности классового общества заключается в разобщенности эксплуатируемых и единстве эксплуататоров. Как только первые начинают ощущать силу коллективных действий, а вторые в растерянности тягать трещащее по швам одеяло власти между собой, устойчивость и единство классового общества ставятся под вопрос.
До этого добропорядочный пролетарий знает, что при известной степени покладистости и изворотливости он всегда сможет заработать на кусок хлеба. Знает он и то, что ему есть куда опускаться, что есть менее удачливые, чем он, есть гастарбайтеры, есть жители гетто, есть нищие. И его знание, и здравый смысл того мещанского мира, в котором он живет, говорят ему держаться от проблем неудачников подальше, не высовываться, но и не терять своего. Но наступает кризис и работодатель, желая сэкономить, лишает его того самого куска хлеба, за который покупалась его покладистость и спокойствие, и вот он сам опускается на уровень тех, кого он старался не замечать или к кому, быть может, относился пренебрежительно. Сами объективные обстоятельства толкают его к сближению и солидарности с теми, кто более чем кто-либо был заинтересован в переменах, в разрушении существующего порядка, кто был озлоблен и готов был в любой момент выплеснуть свою ярость на улицы. В США таковым оказалось многочисленное черное население бедных районов.
@Марксист,Но остановимся на расизме, о котором слишком много якобы говорят, затемняя классовую суть происходящего в Штатах. Так вот, не учитывая всех вышеперечисленных проблем, американский расизм понять невозможно. Ведь именно на примере цветного и черного населения США проявляются эти проблемы в наиболее сильной степени.
Сегрегация в США никуда не делась. Только, если ранее она выступала в свете правового неравенства, теперь она выступает в свете неравенства экономического. Основная масса черного населения живет в бедных районах, значительная часть их люмпенизирована и чувствует на себе сильнее, нежели кто-либо другой, и имущественное неравенство, и бесправие перед репрессивной машиной государства, и нехватку доступа к нормальной медицине. О последнем, в частности, писал профессор Гарвардской школы общественного здравоохранения Дэвид Уильямс в статье 2000 года «Understanding and Addressing Racial Disparities in Health Care» («Осознание и преодоление расовой дискриминации в здравоохранении»): «Для черных и прочих нацменьшинств медицина в США менее доступна, чем для белого населения, из-за более высокого уровня безработицы и сложности получить высокооплачиваемую работу с медстраховкой, включенной в соцпакет».
В то же время та социальная среда, в которой воспитываются многие черные, формирует соответствующие этой среде преступные наклонности, формируют агрессию и инфантилизм. Школы районов гетто, куда попадают черные дети, не только не способны дать достойного образования, но еще и подталкивают к так называемому «переходу от школы в тюрьму», описанном социологом Ники Лизой Коул. В этих школах за «плохое поведение», которое, как можно догадаться, встречается часто у этих несовершеннолетних, запросто могут отчислить, не дав получить даже общего среднего образования. Оказавшись без образования, без профессии, зато с множеством не самых лучших примеров перед глазами, молодой человек делает свой выбор. Обычно это торговля наркотиками, мелкие кражи. Далее тюрьма, дешевый труд в неволе, освобождение, попытка устроиться, рецидив и снова все по старому кругу. В одной из своих статей, посвященной проблеме современной сегрегации, Ника Лизи Коул пишет, также уделяя внимание экономической стороне вопроса:
«Когда вы смотрите на дома, где живут цветные или черные, быстро замечаете, что они в разы беднее тех, что стоят в белых районах. Исследование [подготовленное социологами Американского проектного объединения и Фонда Рассела Сейджа в 2014 году] показывает при этом, что влияние среды для черных и латиноамериканцев настолько велико, что даже «те из них, кто в среднем зарабатывает в год более 75 тыс. долларов предпочитают оставаться в бедных районах, чем белые, зарабатывающие менее 20 тыс».
Экономическая сегрегация в городах Штатов накладывается на расовую и с развитием кризисных тенденций в американском обществе первая начинает занимать все более заметное место. В другом месте Ника Лизи Коул пишет:
«Анализируя данные переписи 2010 года, Исследовательский центр Пью отмечал рост сегрегации американских семей по уровню доходов, продолжающийся с 1980-х годов (См. отчет «The Rise of Residential Segregation by Income» 2012 года). Это выражается в том, что бедные семьи селятся в бедных районах, богатые в более богатых районах. Авторы подчеркивают, что такая экономическая форма сегрегации была вызвана растущим в США неравенством. Ситуация особенно усугубилась после начала в 2007 году Великой рецессии. Рост имущественного неравенства привел к уменьшению районов со средним классом».
Другой американский социолог Джастин Фельдман в статье «Class and Racial Inequalities in Police Killings» («Классовое и расовое неравенство в проблеме полицейских убийств»), выложенной на независимом портале People's Policy Project в июле 2020 года, отмечает, что у полицейского насилия и произвола, ставшего толчком к массовым волнениям, в Штатах имеется классовый оттенок. Фельдман проанализировал количество убийств, совершаемых полицейскими в отношении представителей разных социальных групп, и пришел к выводу, что корреляция по числу убитых полицейскими связана не только и даже не столько с расовым аспектом, сколько с экономическим. Чем беднее американец, чем беднее его район, в котором он проживает, тем у него больше шансов получить пулю, стать жертвой неправомерного задержания, нежели если он состоятельный черный, живущий в богатом районе. Правда, исследование Фельдмана все же показывает, что черные, в среднем, действительно, чаще других, становятся жертвами полицейского насилия. Социолог пишет:
«Для белых, живущих в беднейших районах, уровень убийств, совершаемых полицией, составляет показатель 7,9 смертей на миллион. В качестве сравнения, этот показатель для наиболее богатых районов – 2 на миллион. Для черных же из беднейших районов уровень убийств, совершаемых полицией, имеет показатель 12,3 на миллион, у черных из богатых районов – 6,7 на миллион».
Ниже это представлено на графике. Голубым цветом отмечены показатели полицейских убийств среди белого населения, разделённого на графике на пять групп по возрастанию уровня доходов. Фиолетовым цветом – показатели убийств среди черного. Зеленым цветом – среди латиноамериканцев.
Здесь мы наглядно видим, как по-разному действует полицейское насилие в государстве, считающимся оплотом мирового капитализма, как по-разному там органы порядка правопорядка защищают тот самый порядок и спокойствие граждан господ и всех прочих. Не это ли является прямой иллюстрацией ленинского определения государства как аппарата насилия в руках господствующего класса?
Но полицией этот аппарат насилия не ограничивается. Следующая ступень – судебная система, а за ней – тюремная. Согласно исследованию социолога И. Энн Карсон, в 2018 году в американских федеральных тюрьмах содержалось 1,41 миллионов заключенных. Из них черных было 465 тысяч человек, а белых 430 тысяч, при том, что доля афроамериканцев в населении США – только 13,4%. То есть, черные гораздо чаще попадают в тюрьмы. Но дело ли здесь в цвете коже или, может, у этого опять есть экономическая подоплека?
В том же 2018 году People’s Policy Project выложило исследование социолога Натаниэля Льюиса «Mass Incarceration» («Тюремная масса»). Проанализировав статистику судебных приговоров, Натаниэль Льюис утверждает, что у бедных белых вероятность попасть за решетку в США гораздо больше, чем у состоятельных чернокожих. И соотношение черных и белых заключенных полностью перекрывается соотношением числа бедных и богатых в тюрьмах. На 53,7% черных в тюрьмах приходится 84,8% бедных заключенных.
Тюремная система в США – это раковая опухоль, разросшаяся за последние 30 лет до гигантских размеров на теле американского общества. Долгие годы она подпитывалась бедностью, законодательными инициативами политиками-популистами типа Рейгана, Буша или Клинтона, обещавшими окончательно покончить с преступностью, и жадностью корпораций. Последние активно пользуются почти что дармовым трудом заключенных. Издание People’s World писало в 2018 году, что за последние годы около 50 известных компаний использовали услуги заключенных для экономии на рабочей силе. Среди них такие гиганты, как Walmart, Victoria's Secret, Bank of America, Bayer, Johnson & Johnson, Motorola, Pfizer, Starbucks, United Airlines, Wendy's, McDonald's.
Практика эксплуатации заключенных, как это не иронично, дозволяется 13-й поправкой Конституции США, той самой, которая запрещает рабство. Там написано, что в США «не должно существовать ни рабства, ни подневольного услужения, кроме тех случаев, когда это является наказанием за преступление. 13-я поправка запрещала иметь рабов, но что мешало использовать рабский труд арестантов, штампуя их в промышленном масштабе? Кто вообще сказал, что рабский труд и капитализм несовместимы? Так значительная часть потомков черных и белых рабов, – о последних поговорим позднее, – и сейчас находится в тисках бесправия, нужды, практически даром работая на толстосумов в американских застенках.
Беря во внимание все вышесказанное, не трудно понять, почему именно проблемы расового неравенства и полицейского насилия сыграли роль запала для вспышки народного негодования в США. Ведь за ними скрывается куда более широкая проблема – проблема угнетения и эксплуатации одного класса другим. И последняя выходит далеко за пределы границ расы и пола, объединяя белых и черных, мужчин и женщин.
Весь секрет стабильности классового общества заключается в разобщенности эксплуатируемых и единстве эксплуататоров. Как только первые начинают ощущать силу коллективных действий, а вторые в растерянности тягать трещащее по швам одеяло власти между собой, устойчивость и единство классового общества ставятся под вопрос.
До этого добропорядочный пролетарий знает, что при известной степени покладистости и изворотливости он всегда сможет заработать на кусок хлеба. Знает он и то, что ему есть куда опускаться, что есть менее удачливые, чем он, есть гастарбайтеры, есть жители гетто, есть нищие. И его знание, и здравый смысл того мещанского мира, в котором он живет, говорят ему держаться от проблем неудачников подальше, не высовываться, но и не терять своего. Но наступает кризис и работодатель, желая сэкономить, лишает его того самого куска хлеба, за который покупалась его покладистость и спокойствие, и вот он сам опускается на уровень тех, кого он старался не замечать или к кому, быть может, относился пренебрежительно. Сами объективные обстоятельства толкают его к сближению и солидарности с теми, кто более чем кто-либо был заинтересован в переменах, в разрушении существующего порядка, кто был озлоблен и готов был в любой момент выплеснуть свою ярость на улицы. В США таковым оказалось многочисленное черное население бедных районов.
@Марксист