Сколько бы ни смотрел, удивляюсь, насколько это страшная вещь, страшнее многих сейнэнов 90-х с расчленёнкой без цензуры. Зло подаётся в обёртке из милой повседневщины, к нему так привыкли, что почти не бунтуют, как скот, ведомый на бойню. Этим сериалом можно проиллюстрировать две известные концепции — "банальность зла" и "обаяние зла". Обаяние олицетворяет Бентен, мерзкая баба, обнаглевшая от безнаказанности и ставшая манифестацией богини. Стокгольмский синдром у людей, пожалуй, не формировался бы так успешно, не обладай зло хотя бы минимальной харизмой.
Тануки — как бы люди, но в то же время не совсем, они находятся на грани между животными и людьми, поэтому "настоящие" люди являются по отношению к ним мажоритарной группой. Один из признаков стокгольмского синдрома — это когда желание порадовать доминантного насильника подавляет желание бороться или бежать. Поэтому герой терпит Бентен и её компанию, которая сожрала его отца. Ясабуро — подросток, который в силу нехватки опыта не способен отрефлексировать происходящее, разобраться со всеми противоречиями. Фатализм и страх побеждают. Это же не сёнэн для 14-леток, тут всё как в жизни, просто декораций навешано.
Во-первых, мы наблюдаем типичную конфуцианскую концепцию самоубийства во благо, а в финале именно оно.
