манга, выстраивая незамысловатый мифологический сюжет, идейным центром повествования делает тему памяти, её утраты и сохранения. автор разворачивает милую, красивую и поэтичную историю о (не)возможности возвращения, о боли прошлого и попытках эту боль унять. кроме того, здесь также начинает звучать и экологическая тема, за которой проступает и тема традиции, утраты родного пространства и памяти о нём (отчего сложно при чтении не вспомнить "Прощание с Матёрой" Валентина Распутина). однако, читая эту мангу, сложно не заметить, что само повествование, особенно во втором томе, явно стремится к усилению драматизма ситуации (
тут и потерянная душа мальчика, и пропавший и найденный дедушка, и встречи спустя долгие годы, и неожиданные совпадения, и стихийные бедствия, угрожающие жизни
): в истории одно драматически заряженное событие нагромождается на другое, а в центре - абсолютно беззащитное, наивное, доброе лицо Сумио. история вдруг начинает звучать подчёркнуто "шумно" и мелодраматично. именно этот сюжетный - от нагромождения - шум сбивает необходимый для всей истории созерцательный тон, сводя всю поэтичность лишь к утилитарной функции. как ни странно, для тонкой и чуткой реализации подобного сюжета автору отчего-то не хватило пространства и тишины (хотя она много страниц отдаёт прекрасным пейзажам). но всё же манга приятна в своей истории о сохранении важного, о памяти как месте, где столь хрупкое, столь нежное никогда не исчезнет.
для Асано работа с большими нарративами явно даётся не так легко, как с куда более камерными историями. разворачивая грандиозный сюжет о вторжении, он, конечно, умудряется соединить приятный slice of life с явным социальным, политическим, экологическим высказыванием (которое больше направлено на полемизирование, нежели на утверждение какой-то одной позиции), но какой ценой?.. большой многофигурный и многоаспектный сюжет требует большого пространства. и если 13 томов Oyasumi Punpun рассказывают (даже с избытком) долгую - но именно камерную - историю взросления, где, кажется, каждый пункт так или иначе продуман, рассказан, показан, то 12 томов Dedede воспринимаются как если не начало, то хотя бы половина чего-то большего. начиная с 9-го тома, Асано повышает темп истории, акцентирует внимание на всех параллельных сюжетах и пытается в оставшиеся главы впихнуть то, что должно было бы растянуться ещё, может, томов на десять. итог подобного: случается условный "End of Evangelion" (в 12 томе порой вообще не понять, что происходит). а именно: в истории появлялись повторы в критических сюжетных поворотах, которые воспринимались не как художественное решение, а как попытка найти быстрое разрешение ситуации; я как читатель порой просто недоумевал от резкой смены истории; ощущалась недосказанность - как в самой большой истории (многие потенции "захватчиков", о которых заявлялось, не были реализованы), так и в slice of life, который и не требует многого (последняя глава прекрасно справляется с тем, над чем корпели другие главы 12 тома). в отдельных главах история звучит предельно приятно, именно так, как и умеют звучать лучшие работы Асано (тонко, лирично, больно, пронзительно), но в целом сложно назвать всю мангу выдающейся. она словно спотыкается в тот момент, когда должна набрать скорость. однако эта история по-странному актуальна. повседневная жизнь школьниц, а где-то там ..... и мир медленно, но неумолимо движется к своему завершению... однако эта история Кадодэ и Онтан по-странному притягивает - чистотой ощущения и самоотверженностью чувства. и пусть Асано порой поступает жестоко с читателем, используя запрещённые приёмы (
вообще сама идея переделки окружения, перемещения в параллельные миры здесь выглядит просто преступно по отношению к читателю
), но сложно не проникнуться и не полюбить этих двух непутёвых девчонок (особенно Онтан; хотя мне крайне обидно, что толком не раскрыли Рин), которые хотят жить своей жизнью, несмотря ни на что. "Ты - мой "абсолют"!" две крутые девчонки против мира наизнанку. ну как здесь быть равнодушным?.. надеюсь, в аниме, которое уже анонсировано, вся эта история обретёт свою композиционную и эмоциональную целостность и завершённость. и, наверное, закончить здесь можно единственным возможным способом: ха-ня-ня-фува!
с Ито всегда интересно: мне не импонирует его манера повествования, его стиль рисования меня не очаровывает, однако создаваемые им образы до странности гипнотичны. если смотреть на Томиэ как на историю, то перед нами набор странных и загадочных событий, толком не связанных друг с другом. главный центр - Томиэ, чью природу, раскрываемую в этих историях, читатель и пытается во многом напрасно постичь (такая вот манящая загадка без ответа, так даже интереснее). и центр - даже не столько Томиэ, сколько её тело и трансформации, с ним происходящие. как некоторая идея аддикции, тотального влечения и обладания, идея трансляции на другого своих желаний, Томиэ начинается и завершается телом, тело её принимает эту болезненную страсть мужчин и живёт этим. как и в "Спирали", где каждый из героев так или иначе был повязан с Городом (как некоторая идея крови, рода, обязанности перед родными пенатами), медленно сползал по спирали в его гипнотическое пространство, так и Томиэ предстаёт некоторым мороком, заразительной тайной недоступного, неким перевёрнутым (а лучше сказать - вывернутым наизнанку) идеалом красоты, которым хочется обладать, но от невозможности можно только желать его уничтожить, да так, чтобы эта красота гнила и распадалась на части. (неожиданно вспоминается Мисима и его "Золотой храм"). Ито важна сама ситуация заворожённости, обречённой, история Томиэ только бы мешала, создавала для читателя, героя ощущение знания (а значит, контроля). ситуация заворожённости и особого сдвига в действиях и поступках. Ито тщательно вырисовывает раны, изменения, происходящие после, да так, что "Томиэ" становится занятным образчиком гуро и боди-хоррора. пленительно красивая девушка, её изрезанное лицо, её уродливая нечеловеческая суть - гипнотическая формула!
альтернативная версия истории, где метафора эксплуатации приобретает дико буквальное выражение. Каго (да и всё "гуро") работает с телесным опытом в его экстремальном виде, что естественно резонирует опытом, актуальным для каждого читателя. именно принципиальные метаморфозы тела, его кардинальные изменения, разъятие, разрушение позволяют взглянуть на классические сюжеты с иной стороны и, грубо говоря, прочувствовать их на себе (естественно, здесь не идёт речи о какой-то достоверности). так и здесь исторические события предстают прямыми актами эксплуатации тела Другого (бога), показанной с гротескно левых позиций (всё сводится к производству некоторого отхода от нормы, дефекта, "извращения", а каждый из представленных исторических деятелей предстаёт гиком, тщеславным эгоистом, безумцем). Каго фактически отказывается от нюансов и выстраивания сюжета, который имеет только условные рамки. главное - сама буквализированная метафора движущихся частей тела (бога) и шокирующая нормализация происходящего. история мира как история эгоистического уничтожения тела другого. главное - шок, выводящий из равновесия, потому что обращён к абсолютно базовому (то есть телу), и позволяющий взглянуть на привычное и обыденное с его изнанки.
