Цикл оммёдзи: Перерождение / Onmyou Kaiten Re:Birth

Ладно, в утиль. Не сказал бы, что это прям очень плохо, но я не чувствую происходящего. Всё настолько избито и штамповано, что от самого сериала остаётся лишь название — ничего своего у него нет.

и тут в конце заиграло styx helix myth & roid, было бы смешно

Словами действительно не описать тот беспросветный мрак, который я только что узрел своими глазами. Это было не просто аниме — это была кульминация всего самого бессмысленного, что человечество когда-либо создавало в попытке имитировать искусство. Каждая сцена — как плевок в лицо здравому смыслу. Каждый диалог — как лоботомия души тупой ложкой. Я смотрел это, и с каждой минутой чувствовал, как мои нейроны медленно, но уверенно совершают коллективное самоубийство.
Я не просто разочаровался — я перестал чувствовать. На какое-то мгновение я стал камнем, ветром, прахом. Я задал себе вопросы, которые не должен задавать живой человек:
Зачем я родился?
Почему Вселенная допустила существование этого сценария?
Может ли боль быть вечной?
Существует ли Бог, если это аниме вышло в свет?
Это не просто крах — это прах культуры, смытый в унитаз истории. Семь миллионов лет эволюции, миллионы предков, державших факел разума сквозь века, чтобы ты, бедный зритель, в 2025 году нажал "Play" и узрел… это.
Они перевернулись бы в гробу. Да что там — они встали бы из гробов, чтобы остановить тебя.
Печаль пронзила меня настолько глубоко, что слёзы уже не текли — они испарялись ещё до выхода из глаз, от стыда. Сама анимация как будто умоляла не смотреть её. Персонажи страдали, словно знали, что они — заложники сюжета, написанного под действием ударов по клавиатуре лицом.
Музыка? Как если бы кто-то включил пылесос, застрявший в тоске.
Сюжет? Это не сюжет. Это наказание. Это проклятие, завёрнутое в 24 эпизода. Я не досмотрел — я выжил. Это уже не просмотр — это подвиг.
И вот я сижу. С пустыми глазами. С разбитой душой. И лишь одно желание осталось во мне:
забыть.
Но, увы. Такие вещи не забываются.
Они горят внутри.
Они становятся частью тебя.
Как шрам.
Как рана.
Как напоминание, что дно — глубже, чем мы думали.