В бытность человеком Черноводу приходилось сидеть в темнице, где кормили раз в три дня. Боюсь, в таких условиях съешь любые помои. Голодом он испортил желудок — иногда ест, словно в желудке бездонная дыра, иногда воротит нос от пищи.

— Му Цин такой человек, пускай он мелочный, мнительный, с ужасным характером, слишком много надумывает, постоянно язвит, любит брюзжать, долго помнит малейшую обиду, часто кого-то задевает, многие его ненавидят, у него совсем нет друзей…

— …

На одном дыхании высказав целую тираду без малейшей запинки, Се Лянь подвёл итог:
— …Но я всё-таки знаком с ним с юности, и знаю, что у него есть принципы, через которые он не переступит.

— …

Се Лянь продолжал:
— Он, возможно, плюнет в чай тому, кто ему не по нраву, но уж точно не станет подсыпать яд.

— …

Хуа Чэн бесстрастно заметил:
— Правда? Но и это довольно мерзко.

На лбу Фу Яо даже вздулись вены.
— Нет! Плевать в чай он тоже не стал бы!

Се Лянь:
— Тогда подсыпал бы слабительного снадобья.

Се Лянь, глядя на кровь, стекающую с голых рук, которыми Пэй Мин убил птицу, спросил:

— Генерал Пэй, неужели вы не могли воспользоваться ножом, мечом или чем-то подобным? Так ведь сподручнее.

— А есть нож?

— °•🦋•° —
Тем временем Се Лянь запихнул ощипанного фазана обратно в горшок, наполнил ёмкость водой и поставил на огонь вариться, время от времени подкидывая диких ягод, трав или чего-нибудь эдакого, чтобы добавить вкуса. Бань Юэ, глядя на него, старательно отправляла в горшок всё найденное ею, что выглядело съедобным. Пэй Мин, видимо, не понимал, что они делают, но поскольку сам никогда не кашеварил, подвоха не обнаружил, а лишь подкладывал хвороста в костёр.

Се Лянь, не сдержавшись, произнёс:
— Так значит, они все давние знакомые. Но почему же не поговорить спокойно? Обязательно сразу нападать, хватать и связывать?

Хуа Чэн же ответил:
— Именно по причине давнего знакомства обязательно сразу нападать, хватать и связывать.

Остальные бежали сломя голову, спасаясь от стен и уворачиваясь от камней. А видя довольные лица этих двоих, стерпеть не смогли и закричали:
— Эй! Как-то не очень честно получается!

— Градоначальник Хуа, могу я спросить, нет ли у вас лишнего зонта?!

— Нельзя ли потесниться, чтобы спрятаться под ним всем вместе?!

Хуа Чэн с фальшивой улыбкой ответил:
— Нет. Нельзя.

Се Ляню стало неловко от их протестующих воплей, поэтому он воскликнул:
— Какие чудные скалы! — и попытался выбежать из-под защиты.

— °•🦋•° —
Хуа Чэн, который по уровню магических сил превосходил всех присутствующих, стоял в стороне и крутил в руках красный зонт, совершенно не проявляя активности.

Пэй Мин тоже выкопал из стены чью-то ногу и вздохнул:
— Похоже на то. Судя по костям, при жизни это была длинноногая красотка. А теперь её останки покоятся здесь. Поистине досадно.

Хуа Чэн возразил:
— Сожалею. Ноги действительно длинные, вот только это мужская кость.

Едва услышав, что это не женщина, Пэй Мин немедля потерял интерес и бросил кость. Хуа Чэн добавил:
— Если быть точным, это кость мужчины, которым обернулся демон. Поэтому наверняка отравлена трупным ядом.

Пэй Мин со скуки принялся играть с неваляшкой, щёлкая по нему пальцами. Се Лянь, глядя, как игрушка раскачивается из стороны в сторону, словно маленький мальчик, которого избивают толпой, пожалел бедняжку и, тихо кашлянув, сказал:

— Генерал Пэй, перестаньте играться.

Пэй Мин поначалу отозвался согласием. Но потом на Се Ляня накатила дремота, и он прислонился к стене, чтобы слегка передохнуть, а тот снова взялся за старое.

— Гуцзы, ничего не говори. Если скажешь слово, я исчезну. Это я. Ты меня помнишь?

Если бы Гуцзы всё-таки закричал, Хуа Чэн сразу пленил бы его сознание светом бабочки, однако мальчик зажал рот рукой и послушался, прошептав:
— Помню. Это голос мусорного гэгэ.

— …

Се Лянь:
— Ха-ха-ха, отличная память. Да, верно, это я, мусорный гэгэ.

Инь Юй и спасённые крестьяне тоже заволновались, наблюдая за боем, и принялись переговариваться:
— Да уж, кажется, любовь породила в этой демонице ненависть, она вот-вот окончательно выйдет из себя.

— А я думаю, нет. Не сможет она его придушить. Будете семечки?

— Отсыпь мне ещё горсть, благодарствую.

Се Лянь поразился:
— Неужели в такой момент у вас есть настроение щелкать семечки!

— Ваше Высочество, но ведь вы и сами съели немало!

— А? — только сейчас Се Лянь заметил, что пока был полностью погружен в происходящее, взял у кого-то предложенную горсть семечек и уже расправился с ней. Принц закрыл лоб ладонью и проговорил: — Вот… вот ведь как некрасиво получилось…

Хуа Чэн тем временем разорвал нити, связавшие принца, одной рукой подхватил за талию, другой призвал красный зонт.
— Уходим!

Другие двое, видя, что он совершенно не собирается их спасать, просто остолбенели:
— А вы ничего не забыли?

Се Лянь не успел ответить, только Хуа Чэн, обернувшись, бросил:
— Ох, да. Забыл. — Оплетённый паутиной Фансинь тут же прилетел прямо в руки Хуа Чэну, который протянул оружие Се Ляню: — Гэгэ, твой меч.

— …

Так вот о чём он, оказывается, «забыл». Фэн Синь и Му Цин возмутились:
— Эй!!!

Хуа Чэн неторопливо произнёс:
— Для меня ты в беспредельном великолепии — это ты. И ты, упавший в грязь — тоже ты. Главное здесь "ты", а не "какой" ты. — Он подмигнул Се Ляню, приподнял бровь и добавил: — И для меня это в той же степени верно.

— …

Се Лянь от услышанного надолго застыл. И вдруг с громким хлопком ударил себя по лбу, ощущая жар, будто его голова сейчас закипит.
— Я… Я такое когда-то сказал?!

— Да! Гэгэ, даже не думай отпираться.

Се Лянь закрыл лицо обеими руками.
— Д-да нет же!

— Гэгэ, хочешь взглянуть? Я отыщу для тебя тот фрагмент.

Се Лянь резко вскинул голову.
— ??? Ты… неужели… быть не может… Сань Лан, ты… Ты же не мог абсолютно всё записывать?!

— Шучу, шучу.

Их лица оказались ровно друг напротив друга, совсем близко, и принц язвительно бросил:
— Проваливай, ты мешаешь мне смотреть на небо.

Безликий Бай, которому велели «проваливать», нисколько не оскорбился, только со смехом выпрямился и более дружественным тоном, словно взрослый, который терпит капризы ребёнка, спросил:
— Небо настолько красивое?

— Уж покрасивее тебя.

— К чему так злиться? На сей раз это ведь не я вонзил в тебя меч, не я бросил тебя здесь, всё это ты сотворил сам. И не важно, добился ли ты желаемого, нельзя же винить во всём меня?

Се Лянь молчал.

Где же клинок???

Се Лянь так и остолбенел, а Хуа Чэн рядом с ним, приложив два пальца ко лбу, виновато проговорил:
— Гэгэ. Просто, забыл сказать тебе. Меч статуи я не высек целиком. Это моя ошибка.

— …

Ну конечно! Хуа Чэн высекал статую прямо из стены внутри Медной печи, и по его задумке меч оказался скрыт за бесчисленными складками длинных рукавов и подола одежд. Поэтому он высек лишь рукоять.

Так четверо – Пэй Мин, Фэн Синь, Цюань Ичжэнь и Му Цин выстроились друг за другом в ряд на ладони каменной статуи божества.

Хуа Чэн, опираясь локтями об украшение в волосах изваяния, посмотрел вниз и спросил:
— Вам не кажется, что последним двоим лучше поменяться местами?

Если рассуждать разумно, то они должны были выстроиться так: Пэй Мин, Фэн Синь, Му Цин, а последним – Цюань Ичжэнь. По магической силе Цюань Ичжэнь был самым нестабильным, и если окажется в центре клинка, при особенно мощном ударе такой меч может «сломаться». Но Се Лянь, стерев пот со лба, ответил:
— Нет, не лучше. Фэн Синя и Му Цина нельзя ставить рядом ни в коем случае, иначе в процессе битвы они могут сами начать биться, поэтому их непременно должен кто-то разделять.

Хуа Чэн приподнял бровь, всем своим видом как бы говоря «наилучшим исходом будет, если эти двое поубивают друг друга».

— °•🦋•° —
Он бросился к Хуа Чэну, ладонями обхватил его лицо, чуть приподнялся на носочках, закрыл глаза и прижался губами к его губам.
Фэн Синь:
— ……………

Му Цин:
— ……………

Цюань Ичжэнь:
— ?

Пэй Мин:
— Хо-хо

[кусок текста]

Се Лянь, по неосторожности подавившись, наконец отстранился от Хуа Чэна и, не решаясь смотреть вниз, крикнул куда-то в небо:
— Я… заимствую магические силы! Просто заимствую магические силы! Ничего неподобающего!

Му Цин тоже поразился:
— Но ведь для этого совершенно не обязательно делать ничего подобного??? Достаточно было коснуться ладонями, как для принесения клятвы?!

Се Лянь, сам не понимая, что говорит, нёс полнейшую чепуху:
— Ха-ха-ха-ха! Вы меня раскусили! На самом деле это не передача магических сил! Ха-ха-ха-ха…

Ши Цинсюань наконец почувствовал неладное, но всё равно не понял, в чём тут дело, и с улыбкой до ушей произнёс:
— Вы так забавно рассуждаете, Собиратель цветов под кровавым дождём. Вас послушать, так можно решить, что вам будет одиноко, пока Его Высочество отправится на Небеса. Будто вы недавно поженились, ха-ха-ха…

— …

У Се Ляня в мыслях промелькнуло: «Вы не ошиблись, он именно это и хотел сказать!»

Се Лянь вдруг покрылся потом:
— Ничего, что мы устроили во владениях Черновода такой переполох?..

— Не обращай внимания, — ответил Хуа Чэн. – Он должен мне денег, так что можем творить здесь что угодно.

Се Лянь:
— ???