Ход мысли у них в принципе верный, но всё равно, не хватает зёрнышка — более полного понимания теории материалистической диалектики и исторического материализма, и как Вы верно выразились, не будет лишним ознакомиться с данными гениальными работами. Плюс помеха — лишняя гиперболизация. Если мы не будем разделять социализм на стадии, к примеру на первый этап — государственно-монополистический капитализм, обращённый на службу народа, а будем полно и ясно истолковывать его как переходный период, для которого характерно превалирующий процент общественного сектора в промышленности и сельском хозяйстве, то подобного нигде не было. Возможным исключением может быть Парижская Коммуна, где коммунары слишком рано передали полную власть рабочим.
Свой комментарий я выражу в следующей цитате, ибо тут есть всё, что я хотел бы сказать. Если не затруднит, прочитайте очень маленькую статью, из которой я её взял и напишите, что думаете (сама статья касается современной стратегии левых, что думаю полезно для всех нас):
«Волна революций, порожденная Октябрем, обернулась, прежде всего, деколонизацией, реже — избавлением от зависимости (что в рамках капитализма было невозможно) для стран периферии, то есть выполнением задач буржуазно-демократических революций в условиях, когда местная «периферийная» или вовсе компрадорская буржуазия в принципе не могла эти задачи выполнить, — и, увы, появлением в освобожденных от капитализма обществах новой социально-экономической системы, также построенной на эксплуатации человека человеком. И неважно в данном контексте, как называть социальный строй в СССР: «суперэтатизмом» как Александр Тарасов, «государственным социализмом», как, например, Тамаш Краус или «индустрополитаризмом» как Юрий Семенов. Можно, конечно, вслед за Троцким и его последователями анализировать поражения политики сталинского руководства Коминтерна 20-х — 30-х годов, но исторический анализ бескомпромиссно показывает: в любом случае социалистическая революция перспектив не имела. И отнюдь не по субъективным, а по экономическим причинам. И если сегодня отрицать объективную неизбежность этой — великой! — неудачи, то тогда мы обречены полностью лишиться почвы исторического материализма под ногами, а другого адекватного метода анализа социальной действительности пока не придумано».
По поводу «двух фаз» и «государственного социализма» — смотрите третий комментарий.
Про опыт Коммуны нужно будет тоже написать статью, спасибо за подсказку!
Как видется мне, скорее то, что было после 1956 года, если не раньше — нечто похожее на нацистский режим в Германии, но пока ещё не его реставрация. Нет столь массового террора; есть Хрущёв, орущий на деятелей искусства как деревенщина, бомбящий на маоистов и кроющий матом капиталистические режимы. Аналогично и новочеркасский расстрел пока не перетёк в ночь хрустальных ножей.
Про позднесоветский период и Новочеркасский расстрел дам слово Александру Тарасову из этой статьи (как раз в тему статьи выше):
«Надо иметь в виду, что у нас еще и потому нет традиции революционной борьбы, что в позднесоветский период отсутствовала борьба классов. Поскольку классы в суперэтатистском обществе существовали номинально, как я уже говорил выше, поскольку всё трудящееся население при суперэтатизме было по сути одним классом — классом наемных работников на службе государства, — мы и не имеем примеров, чтобы какой-то один класс при суперэтатизме вел борьбу с целью отстранения от власти другого класса. Разумеется, соблазнительно провозгласить, например, польскую «Солидарность» или рабочих Новочеркасска в 1962 году примерами борьбы рабочего класса за свое освобождение от гнета «класса номенклатуры». Но если мы посмотрим на эти события внимательно, непредвзято и с позиций классового анализа, мы увидим, что даже в этих случаях (о таких примерах, как венгерские события 1956 года, я уж и не говорю) мы сталкиваемся со стихийным протестом рядовых потребителей против ухудшения потребления и с проявлением групповых интересов, с требованием частичного улучшения своего положения (в первую очередь потребления), а в крайнем случае — с требованием частичных реформ буржуазно-демократического образца, реформ в духе «общества потребления», которые в принципе могла осуществить и сама Система и которые точно не несли в себе ничего «революционного» и «пролетарского». Типичными примерами таких реформированных вариантов суперэтатизма могут быть названы «югославский социализм» и «Пражская весна» (в первом случае мы имеем вынужденно реформированный вариант суперэтатизма, во втором — добровольно).
Более того, те, кто пропагандировал и пропагандирует идею «номенклатуры как нового эксплуататорского класса» как раз напрямую выражают интересы нового класса эксплуататоров. Я не имею в виду, разумеется, Джиласа и Восленского — в те времена это были лишь политологические концепции, пусть и ошибочные. Но когда в «перестройку» идея номенклатуры как нового эксплуататорского класса приобрела массовый характер и стала очень популярной, она именно потому так активно внедрялась в сознание населения, что за этой пропагандой стояла часть номенклатуры, которая уже видела себя в постсоветском капитализме в качестве нового эксплуататорского класса — бюрократ-буржуазии. И эта часть номенклатуры была жизненно заинтересована в том, чтобы отвлечь внимание населения от начинавшейся приватизации (то есть расхищения государственной собственности) и натравить это население на несуществующий «эксплуататорский класс», выпячивая вопрос о «привилегиях». Напоминаю, что именно на «борьбе с привилегиями» построил свою пропагандистскую кампанию Ельцин, которого теперь практически вся Россия дружно проклинает (ан поздно: все, что от него требовалось — я говорю о разворовывании огромного национального достояния и насаждении неолиберализма и клерикализма, — уже сделано, а после драки кулаками не машут). И не случайно «разоблачителями» номенклатуры как «эксплуататорского класса» стали или сами представители этой номенклатуры (начиная с Ельцина), или обслуга номенклатуры — все эти профессора «марксизма-ленинизма» и прочие продажные интеллектуалы.
Говоря иначе, мещанское население СССР было наказано за свое мещанство: оно хотело стать мелкой буржуазией — оно в значительной степени (кто не погиб и не был совсем разорен) ею стало. Но оказалось, что это куда менее приятно, чем думали советские мещане. Поскольку сознательными (или даже полусознательными) революционными бойцами мещане быть не способны, им остается теперь только проклинать «вождей», вздыхать о прошлом или об упущенных возможностях (вариант: об «украденной антитоталитарной революции») и тосковать — воспользуюсь точным образом Александра Непомнящего — о «теплых гнездышках», о «картонных солнышках», о «крыжовнике-смородине преданной Родины».
Предположим, что в СССР был государственный капитализм (что очень не любят делать сталинисты) или что-то подобное (бюрократический суперэтатизм, либо форма политаризма и т. д. — не так важно). Мы знаем, что для капиталистического государства подавлять трудящихся (стачки, локауты и т. д.) — это абсолютная норма (так как государство вообще и есть средство подавления). К примеру возьмём США и знаменитый Бунт на Хеймаркет (как раз 1 мая недавно прошло), где было гораздо больше людей и требования были ещё революционнее, а также где власть даже казнила людей: разве это заменяет у них капитализм на фашизм? Да и при Сталине было множество бунтов и прочего (начиная ещё со времен коллективизации, инсценированного «шахтинского» и прочих подобных дел), следуя вашей логике его тоже можно обвинить в «фашизме». Можно, конечно, как сталинисты сказать: «да там быдло оно было, которое Сталина не любило, жаль, что мало расстреляли, а вот там истинные патриоты СССР» и бросаться «количеством», но разве это является марксистским анализом? И очень интересно, что вы Хрущёва назвали нацистом, а не фашистом (по вашей логике) — интересно, какие он нации истреблял за время своего правления? Для американского правительства, к примеру, Война во Вьетнаме — это акт «империализма» со стороны СССР, да вот только никто из левых во всём мире этот тезис не поддержал (Даже Маркузе и вся «Франкфуртская школа», говорили, что СССР, в этом случае, действует прогрессивно, поддерживая антиколониализм против империализма США).
«Когда возникает забастовка или локаут, местные власти тотчас обращают всю свою моральную и материальную власть на пользу хозяев и против рабочих; полиция, оплачиваемая из рабочего кармана, используется для того же, для чего войска во Франции, а именно провоцирует рабочих на незаконные действия и травит их.
Власти, призванные исполнять законы о бедных, как правило, отказывают в какой-либо помощи людям, которые, по их мнению, обязаны работать несмотря ни на что. Этого и следовало ожидать. С точки зрения людей того класса, представителей которого рабочие терпят в составе местных органов управления, стачка есть просто бунт против существующего социального строя и надругательство над священными правами собственности. Вследствие этого при каждой стачке или локауте все огромное моральное и материальное влияние местных органов всегда будет направлено на поддержку предпринимателя до тех пор, пока рабочий класс соглашается выбирать предпринимателей и представителей предпринимателя в местные органы самоуправления».
По поводу «двух фаз» и «государственного социализма» — смотрите третий комментарий.
Про опыт Коммуны нужно будет тоже написать статью, спасибо за подсказку!
«Надо иметь в виду, что у нас еще и потому нет традиции революционной борьбы, что в позднесоветский период отсутствовала борьба классов. Поскольку классы в суперэтатистском обществе существовали номинально, как я уже говорил выше, поскольку всё трудящееся население при суперэтатизме было по сути одним классом — классом наемных работников на службе государства, — мы и не имеем примеров, чтобы какой-то один класс при суперэтатизме вел борьбу с целью отстранения от власти другого класса. Разумеется, соблазнительно провозгласить, например, польскую «Солидарность» или рабочих Новочеркасска в 1962 году примерами борьбы рабочего класса за свое освобождение от гнета «класса номенклатуры». Но если мы посмотрим на эти события внимательно, непредвзято и с позиций классового анализа, мы увидим, что даже в этих случаях (о таких примерах, как венгерские события 1956 года, я уж и не говорю) мы сталкиваемся со стихийным протестом рядовых потребителей против ухудшения потребления и с проявлением групповых интересов, с требованием частичного улучшения своего положения (в первую очередь потребления), а в крайнем случае — с требованием частичных реформ буржуазно-демократического образца, реформ в духе «общества потребления», которые в принципе могла осуществить и сама Система и которые точно не несли в себе ничего «революционного» и «пролетарского». Типичными примерами таких реформированных вариантов суперэтатизма могут быть названы «югославский социализм» и «Пражская весна» (в первом случае мы имеем вынужденно реформированный вариант суперэтатизма, во втором — добровольно).
Более того, те, кто пропагандировал и пропагандирует идею «номенклатуры как нового эксплуататорского класса» как раз напрямую выражают интересы нового класса эксплуататоров. Я не имею в виду, разумеется, Джиласа и Восленского — в те времена это были лишь политологические концепции, пусть и ошибочные. Но когда в «перестройку» идея номенклатуры как нового эксплуататорского класса приобрела массовый характер и стала очень популярной, она именно потому так активно внедрялась в сознание населения, что за этой пропагандой стояла часть номенклатуры, которая уже видела себя в постсоветском капитализме в качестве нового эксплуататорского класса — бюрократ-буржуазии. И эта часть номенклатуры была жизненно заинтересована в том, чтобы отвлечь внимание населения от начинавшейся приватизации (то есть расхищения государственной собственности) и натравить это население на несуществующий «эксплуататорский класс», выпячивая вопрос о «привилегиях». Напоминаю, что именно на «борьбе с привилегиями» построил свою пропагандистскую кампанию Ельцин, которого теперь практически вся Россия дружно проклинает (ан поздно: все, что от него требовалось — я говорю о разворовывании огромного национального достояния и насаждении неолиберализма и клерикализма, — уже сделано, а после драки кулаками не машут). И не случайно «разоблачителями» номенклатуры как «эксплуататорского класса» стали или сами представители этой номенклатуры (начиная с Ельцина), или обслуга номенклатуры — все эти профессора «марксизма-ленинизма» и прочие продажные интеллектуалы.
Говоря иначе, мещанское население СССР было наказано за свое мещанство: оно хотело стать мелкой буржуазией — оно в значительной степени (кто не погиб и не был совсем разорен) ею стало. Но оказалось, что это куда менее приятно, чем думали советские мещане. Поскольку сознательными (или даже полусознательными) революционными бойцами мещане быть не способны, им остается теперь только проклинать «вождей», вздыхать о прошлом или об упущенных возможностях (вариант: об «украденной антитоталитарной революции») и тосковать — воспользуюсь точным образом Александра Непомнящего — о «теплых гнездышках», о «картонных солнышках», о «крыжовнике-смородине преданной Родины».
Предположим, что в СССР был государственный капитализм (что очень не любят делать сталинисты) или что-то подобное (бюрократический суперэтатизм, либо форма политаризма и т. д. — не так важно). Мы знаем, что для капиталистического государства подавлять трудящихся (стачки, локауты и т. д.) — это абсолютная норма (так как государство вообще и есть средство подавления). К примеру возьмём США и знаменитый Бунт на Хеймаркет (как раз 1 мая недавно прошло), где было гораздо больше людей и требования были ещё революционнее, а также где власть даже казнила людей: разве это заменяет у них капитализм на фашизм? Да и при Сталине было множество бунтов и прочего (начиная ещё со времен коллективизации, инсценированного «шахтинского» и прочих подобных дел), следуя вашей логике его тоже можно обвинить в «фашизме». Можно, конечно, как сталинисты сказать: «да там быдло оно было, которое Сталина не любило, жаль, что мало расстреляли, а вот там истинные патриоты СССР» и бросаться «количеством», но разве это является марксистским анализом? И очень интересно, что вы Хрущёва назвали нацистом, а не фашистом (по вашей логике) — интересно, какие он нации истреблял за время своего правления? Для американского правительства, к примеру, Война во Вьетнаме — это акт «империализма» со стороны СССР, да вот только никто из левых во всём мире этот тезис не поддержал (Даже Маркузе и вся «Франкфуртская школа», говорили, что СССР, в этом случае, действует прогрессивно, поддерживая антиколониализм против империализма США).
Власти, призванные исполнять законы о бедных, как правило, отказывают в какой-либо помощи людям, которые, по их мнению, обязаны работать несмотря ни на что. Этого и следовало ожидать. С точки зрения людей того класса, представителей которого рабочие терпят в составе местных органов управления, стачка есть просто бунт против существующего социального строя и надругательство над священными правами собственности. Вследствие этого при каждой стачке или локауте все огромное моральное и материальное влияние местных органов всегда будет направлено на поддержку предпринимателя до тех пор, пока рабочий класс соглашается выбирать предпринимателей и представителей предпринимателя в местные органы самоуправления».