Непостоянство бытия причиняет нам боль. За взлетом следует падение, за приобретением — утрата. Любое счастье скоротечно, а горечь от потери близких может отравлять наше существование долгие годы. Но мы не сдаемся. Искусство помогает нам преодолевать страдания и ценить красоту жизни.
«Повесть о доме Тайра» — первая режиссерская работа Наоко Ямады после трагедии, случившейся с Kyoto Animation. Тогда, летом 2019 года, в результате поджога главной студии были убиты 36 коллег Ямады и еще 34 получили увечья. После произошедшего часть выживших сотрудников, в том числе и Ямада, покинули KyoAni.
В сентябре 2021 года студия Science SARU (Руки прочь от Кинокружка!, Человек-дьявол: Плакса) выложила трейлер аниме-сериала «Повесть о доме Тайра», режиссёром-постановщиком в видео была указана Наоко Ямада. Участие в проекте этой студии не было для Ямады случайным: сценарист Рэйко Ёсида и композитор Кэнсукэ Усио, работавшие с ней над ее прошлыми проектами, активно сотрудничают с Science SARU, и работа над новым аниме вновь объединила давних коллег.
Первоисточник основан на реальных исторических событиях и повествует о борьбе за власть между двумя влиятельными кланами: Тайра (Хейке) и Минамото (Гэндзи). Род Тайра, на пике влияния контролировавший больше половины страны, формально служит императору. Но непомерные амбиции главы рода, Киёмори, ввергают страну в смутное время, что приводит к восстанию против Тайра, возглавляемое кланом Минамото. Это была не обычная феодальная междоусобица, а гражданская война на переломе эпох, известная также как война Гэмпэй (1180-1185). Итогом беспощадного противостояния стало падение дома Тайра и конец периода Хэйан. Был установлен первый в истории Японии сёгунат и возвысилось сословие самураев. Наступила «эпоха воинов», ныне хорошо известная всему миру в масскульте.
История обрела литературную форму лишь спустя век после описываемых в ней событий, до этого существуя преимущественно в устных пересказах, и с тех пор имеет не меньше сотни версий, различающихся хронологическим порядком свитков (глав) и их количеством. В повести историческое повествование наполнено мистикой и построено на системе ценностей объединенных буддизма и синтоизма. Главными темами, независимо от версий, являются буддийские принципы кармического возмездия и непостоянства жизни: за жестокую гордыню и жажду власти некогда могущественный род Тайра расплачивается своей погибелью. В Японии «Повесть о доме Тайра» не нуждается в представлении: будучи давно признанной классикой и одним из наиболее влиятельных произведений японской литературы, она знакома каждому японскому школьнику.
В основу сценария аниме легла современная (2016) новеллизация одного из множества вариантов «Повести» — Какуити-бона. Он был сформирован музыкантом, игравшим на биве, и долгое время передавался изустно. В нем особое внимание уделялось роли женщин в истории, в частности женам правителей, а последний свиток целиком посвящен Токуко – дочери главы рода Тайра, Киёмори. Эти особенности выбранной для адаптации версии определили художественный замысел Ямады, и прежде всего это касается решения ввести оригинального главного героя - персонажа-наблюдателя Биву, как собирательный образ бива-хоси – артистов, исполнявших «Повесть о доме Тайра» в незапамятные времена.
Перед творческим коллективом стояла невозможная задача: перенести увесистый материал оригинала в крохотный (11 эпизодов по 23 минуты) аниме-сериал. Для сравнения: последняя серьезная TV-адаптация «Повести», датированная 1972 годом, вмещала в себя 52 эпизода по 45 минут каждый. Очевидно, в тесном хронометраже аниме-сериала оригинальной истории никак не развернуться во всем своем великолепии. В течение одного эпизода может пройти несколько лет, а события войны развиваются со скоростью Синкансена. Но адаптация – не значит воспроизведение. То, как режиссер распоряжается отведенным ему временем, определяет ценность его работы.
В постановках Ямады одними из главных отличительных черт являются неприятие насилия и наблюдение за чувствами персонажей. В одном из давних интервью Ямада сказала: «Для меня очень важно относиться к персонажам, как к отдельным людям. Я не думаю о них, как о воображаемых. Вместо этого я пытаюсь войти в контакт с ними с их точки зрения». Эпоха Хэйан — суровое время. Мир, для которого война это обыденность, а людские жизни стоят ничтожно мало. Даже живущие в роскоши аристократы лишь разменные пешки в политических играх. Для Ямады это совершенно новый сеттинг, но режиссер не изменяет своим методам и в этот раз: несмотря на масштаб и жестокость происходящих событий, аниме прежде всего фокусируется на взаимоотношениях Бивы с членами семьи Тайра. Вместе с этим повествование обходится без лишнего морализаторства и сохраняет средневековую логику персонажей. Критика показываемой эпохи ненавязчива. По-прежнему не принимая насилия, вместо битв Ямада больше фокусируется на их разрушительных последствиях, а через диалоги Бивы и Токуко критикуются средневековые порядки в социуме. Таких диалогов не найти в оригинальной «Повести», потому что даже для современников Какуити-бона не было удивительным то, чему удивлялась Бива и над чем осуждающе вздыхала Токуко.
Принимая творческие решения, автор прежде всего подвержен собственным переживаниям. Еще свежая травма вносит свои коррективы в работу. Ямада всю жизнь проработала в Kyoto Animation, прошла в ней путь от рядового аниматора до режиссера-постановщика. Люди, которые погибли в том пожаре, работали с Ямадой бок о бок многие годы. Ее уход из студии – свидетельство того, насколько травмирующий опыт ей пришлось испытать.
Когда подобные потрясения происходят с режиссером, чей стиль воспитан на принципах демонстрации своего таланта и творческой свободы, это неизбежно оставляет глубокий след в его последующих работах.
Итак, после трагических событий 2019 года и почти двух лет молчания Ямады, что происходит в первой же сцене нового аниме от режиссера Кэйон! и Формы голоса? Жестокое и бессмысленное убийство. Бива теряет свое родовое начало, как и Ямада, проработавшая всю жизнь в Kyoto Animation.
Пережив собственную трагедию, Бива вынуждена наблюдать трагедию чужую, не в силах ничего изменить. Беспомощный страх перед будущим и тяжелые воспоминания о прошлом – мистические гетерохромные глаза Бивы это не только инструмент персонажа-наблюдателя, но и аллегория внутренних переживаний Ямады. Некоторые реплики Бивы, которые на первый взгляд кажутся лишними, в таком свете раскрываются совершенно по-другому. Особенно ее абсурдная на вид перепалка с Киёмори, грозным главой рода Тайра:
«Тебе, сверкающему чучелу, разве по силам понять весь ужас тьмы? Будущее всегда сокрыто во тьме!»
Пожар в студии Kyoto Animation был поистине ужасен. Люди погибали в основном не от огня, а от удушья. Из-за дыма внутри здания была непроглядная тьма, и те, кто выпрыгивал со второго этажа, были с ног до головы черные, как смоль. Это была бы слишком прямая аллегория, если бы не работало одновременно и на историю: Киёмори до самого конца не верил в плохие предзнаменования, что в итоге погубило его. В этом проявляется талант режиссера: исторический эпос не превращается полностью в метанарративное высказывание. Ямада сохраняет уважение к оригиналу, без прикрас показывая исторические особенности того периода и перенося в экранизацию основные вехи войны, хотя повествование ведется под непривычным для истории углом. Если не брать во внимание биографию авторов, можно пропустить скрытый подтекст, но это никак не умаляет ценности того, что лежит на поверхности.
В первую очередь Бива является проводником в историю для зрителя. Вместе с ней мы знакомимся с основными героями аниме – членами семьи Тайра. Ямада в своей манере старается разглядеть в исторических фигурах и карикатурах для притч реальных людей, с их достоинствами, увлечениями и слабостями. Как нельзя лучше для этого подходит семья Сигэмори, приютившая Биву. Сигэмори Тайра - старший сын Киёмори. Он был честью и совестью клана, благородным человеком, которого уважали даже заклятые враги семьи. И Бива, пришедшая поначалу на порог его дома с целью проклясть весь его род, впоследствии полюбила его как родного отца. Сигэмори и его семья – правильный выбор, если нужно показать Тайра с «человеческим лицом».
Сигэмори знакомит Биву со своими детьми, и глазами Бивы мы наблюдаем за их взрослением: видим их в бытовых мелочах, из которых складываются «объемные» характеры. Оказывается, не все хотят править или быть «воинами, равными тысяче». Кому-то больше по душе игра на флейте или сочинение стихов. А кто-то попросту боится воевать. Тайра – это общее название для большой семьи, и оригинальная «Повесть» повествует нам о злодеяниях этого клана, что привели его к краху. Но Ямада показывает, что по отдельности каждый член семьи Тайра не заслуживает того, чтобы зваться злодеем. Даже Киёмори Тайра, чьи властные амбиции как возвысили клан, так и привели его к падению, в аниме раскрывается с новой стороны, как простой человек со своими причудами, над которым тоже можно посмеяться или даже посочувствовать ему.
Но клан Тайра будет уничтожен – это исторический факт. Нас близко знакомят с персонажами без будущего, их всех ждет кончина. Почему же со зрителем поступают так жестоко?
Оригинальная повесть преподает суровый урок кармы, но сила адаптации Ямады заключается в новом смысле, который раскрывается через дружеские взаимоотношения Бивы и Токуко. Дочь главы Тайра и мать императора, Токуко не удостаивалась большого внимания даже в Какуити-боне, где ей посвящена небольшая заключительная глава, но в аниме она, наряду с Бивой, стоит ближе всего к определению «главный герой». Трагедия Токуко – в полном отсутствии контроля над своей жизнью. Она не может выбирать, кого любить, и не имеет права даже защитить свое дитя. Лишь раз в жизни она смогла пойти против воли отца, прибегнув к ультиматуму, граничащему с самоубийством.
«Жестокая судьба» — говорит ей Бива.
«Я хочу верить, что наш мир полон не только боли и отчаяния. Поэтому я буду всех прощать… и прощать. Всех прощу!» — таков был ответ Токуко.
Прощение – самая благородная форма смирения. Человек, научившийся прощать, способен стоически переносить несправедливую жестокость бытия. Слова Токуко помогают Биве смириться и со своей судьбой. Лишенная обоих отцов, родного и приемного, брошенная Тайра, Бива в конце концов находит себе приют в лице давно потерянной матери, но только чтобы узнать, что и мать в свое время бросила их с отцом. Горечь обиды едва не заставила Биву уйти, но отчаянные слова матери останавливают ее:
«Прости меня!... Спасибо тебе, что проведала дуру!»
Злость пасует перед искренними словами благодарности. Бива объясняется с матерью и понимает, что та, даже не смотря на свое бессилие, все равно молилась за нее с отцом. Молитва – все, что мы можем сделать, когда мы не в силах помочь своим близким. В первую очередь молитва исцеляет душу молящегося. Дает чувство сопричастности к судьбе тех, кого уже нет рядом. Даже через смерть! Слова матери вдохновляют Биву вновь воссоединиться с Тайра, чтобы увидеть их конец, а затем помолиться за них и рассказать их историю.
«Теперь я знаю, что могу сделать!»
Настает черед Бивы выручать Токуко из пучины отчаяния. Увидев своими глазами гибель своей семьи, своего сына, Токуко не видит другого выбора, кроме как утонуть вместе с близкими. Это больше, чем она могла вынести. Но самоубийство – не выход. Бива жертвует своими глазами, раскрывая глаза Токуко на истину жизни: всегда есть причина продолжать жить. Какая бы беда не происходила с нами, жизнь продолжается, и ее непостоянство подобно отливу, за которым всегда следует прилив. Теряя близких, мы сохраняем их в своей памяти, и они продолжают жить в наших воспоминаниях. И только вспоминая о них с благодарностью, а не с горечью об утрате, мы обретаем гармонию с хаосом жизни и находим в себе силы преодолевать новые испытания.
Токуко выбрала жизнь. Ее последние слова демонстрируют выбранный ею путь преодоления страданий земной жизни:
«Еще слишком о многом я не могу позволить себе забыть. Я вспоминаю всех, кого любила, и целыми днями молюсь за упокоение их душ. Это единственное, что я могу сделать для них.»
Здесь же она говорит о Биве, персонаже, так явно отсылающему нас к самой Ямаде:
«И та дева, что открыла мне эту правду, молится за покой рода Тайра. Рассказывает людям о нашей судьбе.»
Такой необычной преемственностью жизненного опыта между автором и персонажем завершается этот замечательный сериал.
«Повесть о доме Тайра» является интересным примером того, как индивидуальное переосмысление изменяет целый исторический эпос. В результате получилась уникальная вещь, которой трудно дать однозначную оценку. Если рассматривать аниме строго как адаптацию классического произведения, сравнивая его с оригиналом, то оно не выдерживает никакой критики: несравнимо большая часть содержания свитков никак не отражена в аниме: прорва событий, важных персонажей, даже смысловая нагрузка другая. С другой стороны, можно ли назвать плохой адаптацию, если для того, чтобы в этом убедиться, надо читать оригинальный текст? Аниме не пытается охватить всю историю, и вместо этого привносит собственное смысловое наполнение, что могло бы позволить оценивать его как самостоятельное произведение. Но все же сериал имеет неразрывную связь с оригиналом: без знания хотя бы исторического контекста зритель сталкивается с серьезным испытанием на внимательность и рискует и вовсе не понять большую часть того, что происходит на экране. Однако, независимо от того, с какой подготовкой человек принимается за просмотр, в сериале есть то, что лежит на поверхности для каждого. Это, разумеется, его эстетика.
Красота сериала вызывает восторг. Далекий от привычной аниме-стилистики дизайн Science SARU удивительно легко смягчает свою хулиганскую угловатость под влиянием воспитанников KyoAni. Мягкая цветовая палитра идеально подходит стилизованному под японские гравюры «пейзажному» повествованию. В сочетании с кинематографичными приемами Ямады это создает уникальную картину. Можно не понимать и половины смысла, заложенного в каждый кадр этой работы, цветочный символизм и выверенную до мелочей постановку – даже не задумываясь над этим, при просмотре испытываешь эстетическое удовольствие. Отдельно стоит отметить работу композитора и звукорежиссера. Безупречное музыкальное сопровождение задает нужный тон повествованию, и современный саундтрек Усио Кэнске по-своему освежает события далекого прошлого. Лучших OP и ED для этого сериала в том виде, в котором он есть, придумать, пожалуй, нельзя. Это полноценные части произведения, в которых заложен его основной смысл.
Несомненно, это прекрасная иллюстрация классики и одно из красивейших аниме прошедшего года, но чтобы до конца понять смыслы, заложенные в аниме, необходимо знать как историю Наоко Ямады, так и историю «Повести». В противном случае вам может показаться, что это "плохая" адаптация или сумбурно изложенная драма. Впрочем, сериал имеет шанс доставить удовольствие и случайному зрителю, если он достаточно внимателен и имеет чувство эмпатии. Тогда, возможно, аниме сможет вдохновить на знакомство с оригинальной «Повестью о доме Тайра» — одной из величайших историй, когда-либо написанных.
Здесь будут изложены несколько интересных подробностей касательно истории и персонажей.
Параллель «персонаж – автор» не единственное, что заложено в Биве. В ней полно секретов: мальчик-девочка, Тайра — анти-Тайра, кошка-человек, Бива — бива, между прошлым и будущим. Она находится в центре событий и вне их одновременно, повествуя будто из безвременья.
Неподвластная времени обладательница магических глаз вызывает много вопросов, а ее повествующий облик будто не принадлежит земному миру.
«Роду Тайра покровительствовала богиня храма-святилища Ицукусима. Тайра стали особенно чтить ее с тех пор, как Тайра-но Киёмори получил в управление провинцию Аки и взял в свои руки торговлю с материком.
Богиню отождествляют с «дочерью царя нагов» из «Лотосовой сутры» — девочкой-змеей, достигшей просветления. Этой девочке в сутре отведена особая роль: на ее примере доказывается, что стать буддой и достичь просветления может любое существо, не обязательно человек мужского пола.»
В пятом свитке «Повести» описывается интересный инцидент, который произошел после переноса столицы в Фукухару: воин из войска Тайра видит вещий сон — про то, как богиню Ицкуксима изгоняют из собрания богов. Один из собравшихся, бодхисаттва Хатиман (покровитель рода Минамото), велит передать меч полководца (хранящийся у Тайра) человеку по имени Минамото-но Ёритомо. Другой, бог Касуга, говорит: «А после Ёритомо — моему правнуку» (напомню, что повесть была написана спустя столетие после описываемых событий, поэтому могла таким образом «предсказывать» будущих правителей). Это видение обсуждают монахи на горе Коя. Один из них говорит: «Понятно, почему бога Ицукусима изгнали из собрания богов — ведь он долго покровительствовал семейству Тайра». С точки зрения монаха, божество ответственно за деяния рода, которому покровительствует, и за них терпит наказание. Но другой монах возражает: «Боги, умерив свое сияние, могут преображаться, являясь в разных ипостасях... Бывает, что божество принимает облик смертного человека или является нам в женском обличье богини... Но пресветлый дух Ицукусима хоть и принял подобие женщины, тем не менее — великое божество, способное провидеть прошлое, настоящее и грядущее. Велика его мощь, и нет ничего невозможного в том, что на сей раз он явился молодому самураю во сне в образе смертного человека!».
Будучи дважды спасенной артистами, бива-хоси и сирабёси, Бива сама олицетворяет искусство: именно уличные выступления артистов помогли «Повести» в свое время прославиться по всей стране и обрести культовый статус.
Кошка, которую приютила Бива, также имеет смысловую значимость. В описываемый период кошки в Японии еще не приобрели дурную славу нечистой силы. Это были привилегированные животные, считавшиеся роскошным подарком для аристократов. Белая же кошка была и по сей день является в Японии символом чистоты и непорочности. Скорее всего, встретившаяся с Бивой кошка это реинкарнация самого Сигэмори, почившего перед ее появлением. Намек на это можно проследить в сцене, где Бива обращается к духу Сигэмори. Своим глазом, унаследованным от Сигэмори, Бива не может призывать духов: она лишь видит тех, кто присутствует рядом. Не случайно в этой сцене много внимания уделяется кошке: с ее появления в кадре начинается этот разговор, и с ее уходом разговор заканчивается. Возможность перерождения – одна из основ буддизма.
Это имя монаха, хитростью подтолкнувшего Ёритомо Минамото к восстанию. Именно хитростью, ведь не зря Ёритомо сомневался, принадлежит ли показанный ему череп его отцу. Он и не принадлежал, как и не являлся подлинным указ императора.
Монах Монгаку был поистине легендарной личностью, и его приключения сами по себе заслуживают отдельной экранизации. Но остановимся только на той части его биографии, которая имеет отношение к истории Тайра. Это был суровый аскет с очень своенравным поведением и неусидчивым, буйным характером. Везде, куда его заносила жизнь, он устраивал смуту. Так, однажды ему в голову пришла идея восстановить полуразрушенный храм Дзингодзи, в котором он проживал. С этой целью он пошел во дворец к отрекшемуся императору Го-Сиракаве, где прямо посреди музыкального собрания стал громко требовать милостыню для храма и устроил драку со стражей. За такую выходку его сослали в край Идзу, где в это время проживал ссыльный Минамото Ёритомо. Так и свела судьба этих двух людей. Неизвестно, по каким причинам Монгаку вдруг решил уговорить Ёритомо поднять восстание, но этим он несомненно внес огромный вклад в падение дома Тайра, а значит и в становление первого в Японии сёгуната. На этом его история не заканчивается, но она слишком обширна даже для краткого пересказа.
Монаха, к которому приходит на постриг Корэмори, звали Такигути. В прошлом он был самураем-вассалом Сигэмори и нес службу в дворцовой страже. Тогда же он влюбился в служанку при дворе, девушку по имени Ёкобуэ. Отец Такигути оказался против этого союза, ведь девушка была простолюдинкой, «низкорожденной». С горя Такигути постригся в монахи, рассудив так:
«Самый долгий век, отпущенный человеку, длится не дольше семидесяти или восьмидесяти лет, да и то на годы расцвета приходится лет двадцать, не больше… Мир наш подобен сну, призрачному видению! Так зачем же, пусть хоть на краткий срок, брать в жены ту, к которой не лежит сердце? А брак с любимой был бы нарушением отцовской воли… Не лучше ли вовсе уйти из этой юдоли скорби и вступить на путь праведный!»
Такигути отрекся от мира и больше никогда не виделся с любимой, хотя она пыталась его навещать, когда узнала о его поступке.
Монах, всюду следующий за Ёсицуне Минамото. Он был один из самых известных людей своего времени, не относящихся к кланам Тайра или Минамото. Его богатая биография, пересказываемая в поэмах и театральных постановках, в конце концов превратилась в сплошную мифологию.
С детства он славился недюжинной силой и высоким ростом. В раннем возрасте он поступил монастырь, а затем выбрал себе более подходящее занятие, овладев нагинатой и став боевым монахом – ямабуси. Он много скитался по священным местам Японии, но везде был гоним за дикий нрав и сварливый характер. По легенде, однажды Бэнкей решил собрать себе коллекцию из тысячи мечей ради пожертвования для храма. Ради этого он встал на мосту в столице Хэйан (Киото) и попросту силой отнимал мечи у проходящих мимо воинов, собрав таким образом 999 мечей, пока его наконец не одолел Ёсицуне. С тех пор Бэнкей стал служить молодому генералу, пройдя с ним бок о бок войну против Тайра. Вскоре после этой войны, когда Ёсицуне впал в немилость и его брат, Ёритомо, начал на него охоту, Бэнкей последовал за своим господином, охраняя Ёсицуне до самого конца, выиграв ему время для совершения самоубийства, а сам умер стоя в бою, пронзенный несчетным количеством стрел. Этот вид смерти стал известен как «стоячая смерть Бэнкэя».
Также стоит упомянуть персонажей, показанных в финальных кадрах аниме:
Так звали воина, убившего Ацумори Тайра. Именно его мы видим в финале, постриженным в монахи и с флейтой Ацумори в руках. По преданию, в утро того дня, когда произошла битва с Тайра, Кумагай услышал, как кто-то искусно играл на флейте во вражеском лагере, и теперь, обыскав труп Ацумори, он понял, что этим флейтистом мог быть убитый им юноша. Это убийство он не смог забыть до конца своей жизни, и, не выдержав угрызений совести, постригся в монахи. Он вошел в историю как один из известных преподавателей буддизма Чистой земли. В его учениях находили утешение те, кого так же, как и его, беспокоила загробная жизнь.
Сирабёси, спасшая Биву от мародера. В японских преданиях более известна как «первая в Японии» танцовщица. Как нам показывают в аниме, ее танцем был очарован сам Ёсицуне. Но на этом история не окончилась. Ее трагичная судьба изложена в другом литературном произведении – «Сказание о Ёсицуне».
Сидзука была одной из множества женщин, сопровождавших Ёсицуне, но именно к ней он питал особенную любовь. Оказавшись в опале, Ёсицуне был вынужден расстаться со своей возлюбленной, которая понесла от него ребенка. Сидзука поселилась у матери, но Ёритомо, прознав, что она ждет ребенка от ненавистного ему Ёсицуне, велел доставить ее в Камакуру, где она должна была родить. Если бы это была девочка, правитель Камакуры пощадил бы дитя. К несчастью для Сидзуки, родился мальчик, и Ёритомо велел убить младенца.
Но на этом испытания девушки не закончились. Вассалы в красках рассказали Ёритомо, какой необыкновенной танцовщицей является Сидзука, и он пожелал увидеть её выступление. Девушка ни за что не согласилась бы танцевать перед Ёритомо, но ее уговорили обманом, сказав, что танец будет посвящен перемирию между враждующими братьями, и при нем не будет присутствовать правитель Камакуры. Прибыв в храм Цуругаока Хатимангу на танец, Сидзука поняла, что ее обманули, но все же пересилила себя и, в моленье за судьбу Ёсицуне, станцевала перед убийцей своего ребенка.
После этих событий Сидзука постриглась в монахини, чтобы день и ночь молиться за погибшего сына. На тот момент девушке было всего 18 лет.
На финальных кадрах аниме мы можем видеть тот самый танец Сидзуки в храме Цуругаока Хатимангу.
В одном из заключительных кадров нам показывают Сукэмори с рыбацкой удочкой в руках, поющего первые строки «Повести» (черты лица и голос сейю не оставляют сомнений, что это он). На островах Амами рассказывается легенда: как Сукэмори, потерпев поражение в решающей битве при Данноуре, избежал смерти и вместе со своим младшим братом, Арумори, нашел убежище на одном из островов Амами. Клан Ода, к которому принадлежал Нобунага, претендовал на происхождение от Сукэмори.
Аниме, судя по всему, эту легенду поддерживает.
Финальная сцена с Токуко смотрится с совсем другими чувствами, если знать, что это ее последние минуты жизни. Шнур из нитей, за который держится женщина, другим концом привязан к руке изваяния Будды. Он состоит из пяти священных цветов: зеленого, желтого, белого, красного и черного. Считается, что если верующий человек в час кончины будет держать в руке такой шнур и призывать имя Будды, он отправится прямо в рай. Стоит заметить и бабочку на руке Токуко. Бабочка – символ рода Тайра, она изображена на их родовом гербе. Завершает эту сцену изображение цветка ликориса. У Японцев этот цветок ассоциируется со смертью и загробной дорогой к новому воплощению.
«Когда же слова молитвы, замирая, стали звучать все тише и тише, в небе на западе протянулись пурпурные облака, вся келья наполнилась дивным благоуханием, и с неба донеслись звуки музыки.»
На западе находится буддийский рай Амиды.
@Vanillaware, отличное эссе!Небольшое дополнение.
- Бива - оригинальный персонаж. Способ посмотреть на историю персонажей глазами маленькой девочки, как по мне, довольно хорошее решение. Но тут есть и бочка дёгтя - смещение акцента с истории о взлёте и падении дома Тайра к истории о женщинах.
- Киёмори. Что с ним сделали! Да, в Повести он был тем ещё самодуром. Но при этом жестоким, крайне расчётливым и тщеславным человеком. А в данном аниме какой-то комедийный идиот.
- Я бы ещё поругал режиссуру Ямады, которую можно описать как "приёмы ради приёмов" (или для красоты). Тот же цветочный символизм довольно навязчив в зачастую сопроводительной, а не смыслообразующей функции. Простой пример... (белый как символ смерти)
1920x1080
1920x1080
1920x1080
Из приятного: вырезали истории монахов. Они явно бы зря съедали хронометраж. Так же за бортом оказалось много отсылок к Китаю, религии (буддизму) и некоторым культурным тонкостям, которые даже во многих изданиях Повести комментируются приличными сносками. Сразу видно, что делали продукт для максимально широкой аудитории.Так как всё выражено словами, то в этой символике никакого толку. Но тут режиссуру спасает эстетичная стилистика. Можно просто сказать, что так красивее.
А ещё традиционные сцены с купанием. Куда же без них!
Кстати, по Heike Monogatari снимает аниме Масааки Юаса.
@Нaгибaтop@Пазу@ПазуВо-вторых, какое это отношение имеет к оценке самого эссе?
В-третьих, даже читая Повесть, понятно, чем всё закончится. Ладно, показали сцены женщины с белыми волосами, играющей на биве и сказывающей стихи из Повести. Это же, наоборот, круто. Беловолосая старуха (обычно прядильщица) - образ судьбы в Японской культуре. Вот, например, в "Замке Паутины" (Трон в крови) Куросавы.
Хотя постановке в данном аниме явно ближе версия Сатоси Кона из "Актрисы тысячелетия". У этих сцен всё та же функция проведения, которому не изменить.
Очень серьёзное произведение!
@Daemas,@Людоед@Пазу, Ну я-то не смотрел аниме) Сужу только по рецензии и первоисточнику.Да и под серьезным я скорее имел в виду отношение авторов к детищу.