Футаба оторвалась от очередной пачки бумаг, зевнула во весь рот – благо она в кабинете одна и никто не увидит эдакой непристойности. Потом потёрла глаза руками и даже потрясла головой, но эффекта это не возымело. Сон продолжал неумолимо наваливаться, словно она не спала несколько суток, хотя в действительности режим дня Футабы никогда не был столь размеренным, как последние полтора месяца. И причина крылась отнюдь не в режиме, а в этой идиотской работе, будь она неладна.
После той проваленной операции вся жизнь девушки пошла наперекосяк. Как и следовало ожидать, одной лишь выволочкой у Бронса дело не ограничилось, пришлось писать кучу рапортов и объяснений, но это было ещё не самое страшное – да, у всех время от времени случались проколы в работе, и у неё тоже. Уж к чему, а к этому сотрудникам отдела не привыкать. Гораздо хуже было то, что Футаба так и не получила новую напарницу. Каждый раз, когда она напоминала об этом Бронсу, директор неизменно объяснял это кадровым кризисом, но при этом так старательно отводил глаза, что в конце концов она поняла – её фактически списали в утиль, и напарницы у неё никогда не будет.
Всё это, если вдуматься, представлялось по меньшей мере странным. Футаба ничего не нарушала – ни общегосударственных законов, ни внутренних инструкций отдела, ни предписаний Министерства Истины. Будь иначе, она бы уже на следующий день вылетела со службы, как пробка от шампанского. А может, сыграло свою роль то, что уже вторая её напарница погибает в ходе операции? Суеверия в отделе были не в чести, но кто знает, кто знает…
Так или иначе, работать в поле в одиночку было невозможно, и на Футабу спихнули всю бумажную работу, какая только нашлась в отделе. Рапорты, отчёты, справки – всё это следовало учесть, приобщить и каталогизировать, часть внести в компьютерную базу данных, а остальное разместить на стеллажах подземного хранилища. Информация, считавшаяся секретной, ни в коем случае не должна была попасть в компьютер – такой порядок здесь царил всегда, и за несколько лет службы Футаба так и не смогла понять, с чем это связано. Впрочем, она даже не стремилась забивать себе этим голову. В её родном мире компьютеров не было, и все прекрасно обходились без них.
Девушка вновь зевнула и поняла, что сейчас заснёт, если не выпьет чая. Маленький чайник и две чашки остались ей от матери, она никогда с ними не расставалась, и это, кажется, тоже вызывало скрытые насмешки коллег. Ну и ладно, она давно научилась не обращать на это внимания. Зато Кацура всегда была готова составить ей компанию – ещё при первом знакомстве они выяснили, что обе родом из Канто и очень быстро нашли общий язык.
Кацура, Котоноха-тян… Стоило лишь взять в руки чашку, и сразу в голову полезли непрошеные мысли. Да, они нашли общий язык, а по-настоящему подружиться так и не успели, и почему-то именно это печалило Футабу сильнее всего. А ещё она по-прежнему не могла забыть про тот давнишний звонок. С тех пор минуло два месяца, Кацура больше не пыталась выйти на связь, однако в глубине души Футаба продолжала верить, что эта юная девочка до сих пор жива. Кремация кремацией, но ведь и тот разговор не сбросишь со счетов… А в том, что на другом конце была именно Кацура, сомневаться не приходилось. Ну в самом деле, кто ещё мог знать ту смешную историю из детства, которой Футаба однажды поделилась с напарницей вот так же за чашкой чая?
Подумать только, ведь эта девчонка частенько её раздражала – и своей неуклюжестью, и нелепым обожанием, и манерой постоянно краснеть по делу и без дела… А теперь её нет, и на душе пустота. Последнее время Футаба даже стала ловить себя на мысли, что радуется своему вынужденному одиночеству. Вряд ли она теперь сработается с кем-то родом не из Империи Фусо, а соотечественника встретишь так редко! Гораздо чаще попадаются такие, как тот отвратительный тип из Министерства… как там его, Кохара, кажется? Японец только с виду, а в душе самый настоящий гайдзин, да ещё и гнилой насквозь.
Помотав головой, чтобы отогнать грустные воспоминания, Футаба вернулась за рабочий стол, поставила рядом горячую чашку. Бумаги оставались всё такими же скучными, но работа теперь пошла чуть повеселее, и девушка неожиданно задумалась о том, что скучной вся эта гора отчётов кажется только ей. Немудрено – для неё это обычная рутина, то, с чем ей приходилось иметь дело каждый день по долгу службы. А ведь любой журналист полжизни бы отдал за то, чтобы взглянуть на такого рода бумаги хотя бы одним глазком. Эта внезапная мысль развеселила Футабу, и она даже еле заметно улыбнулась, опустив голову – как будто кто-то мог сейчас её увидеть. Но это была лишь мысль, не более. Как бы тяжело ей ни приходилось, честь инквизитора всегда при ней, и никогда она не станет сливать служебные секреты на сторону.
Вновь в глазах зарябили знакомые словосочетания – «эффект Бернкастель», «флуктуационные показатели лямбда и дельта», «код Зепар»… Ох уж эти технари и аналитики, никогда и слова в простоте не скажут! Футаба мельком взглянула на шапку документа – так и есть, доклад 5-й технической лаборатории, группа доктора Менгеле. Не сказать, что девушка так уж хорошо разбиралась в терминологии, но и ничего нового для неё здесь не было, всё это она когда-то прочувствовала на своей шкуре. Быть может, в этот доклад вложена крупица и её опыта. А поверху, разумеется, идёт красная полоса, она же гриф «Строго секретно, для служебного пользования»… Стоп.
В первое мгновение Футаба не поверила своим глазам и решила, что обманулась в полумраке, при мерцающем свете монитора. Но никакой ошибки не было – документ украшала не красная полоса, а синяя. Совсем другой гриф и другая ответственность – «Совершенно секретно, только для руководства». Как вообще эта бумага попала сюда, в кучу унылых справок и запросов в хозслужбу? По ошибке? Или кто-то специально подложил её сюда?
В горле внезапно пересохло, и Футаба торопливо глотнула чай, едва не обжегшись. По должности ей такие бумаги видеть просто не полагалось, и если Бронс или кто-то ещё прознает, что она держала в руках документ с синей полосой, последствия могут быть самые непредсказуемые. Вплоть до того, что она… исчезнет. Возможно, так же, как исчезла Кацура.
Каждому уроженцу Фусо с детства известно, что любопытство погубило лису. И всё же Футаба помимо своей воли начала внимательнее вчитываться в ровные строки, словно надеясь отыскать там ответ на тот вопрос, который мучил её уже два месяца. Почти сразу в глаза бросилась фраза: «Таким образом, можно считать практически доказанным существование созданий, которым мы дали условное наименование «козлорогие». Есть основания считать, что эффект Бернкастель на них не распространяется или же распространяется в крайне малой степени, которую невозможно зафиксировать современными приборами.»
Козлорогие? Футаба совершенно точно никогда не слышала ничего подобного – ни в инквизиторских байках, ни тем более в официальных разговорах. Не может ли быть так, что то существо, которое они с Кацурой упустили… Да нет, что за ерунда! Там был самый обычный объект, она поклясться в этом готова. Может, чуть более сильный и ловкий, но и только.
Она торопливо перевернула страницу и вдруг сообразила, что в кармане плаща уже добрые полминуты пиликает её личный мобильник. Футабе почти никогда не звонили на этот номер – подруг у неё не было, а руководство предпочитало пользоваться служебным телефоном. Едва не опрокинув недопитый чай, она вскочила из-за стола и с третьей попытки выудила мобильник из кармана – руки почему-то стали дрожать. Номер, высветившийся на экране, был ей абсолютно не знаком.
Глубоко вдохнув, словно перед прыжком в море, Футаба поднесла аппарат к уху и хрипло произнесла:
– Слушаю.
Ответом ей была тишина, нарушаемая лёгким потрескиванием, и спустя несколько секунд, показавшихся вечностью, раздался неуверенный голос:
– Аой… Аой-тян?
У Футабы перехватило горло. Так звала её только мать в далёком детстве, а сейчас не называл никто. И, наверное, лишь один человек мог позволить себе такое… тот, кто всегда обращался к ней исключительно «сэмпай». А может, это сон? Может, она всё-таки не выдержала и заснула над нудными бумагами?
– Не молчи… пожалуйста.
Почти ничего не соображая, Футаба медленно села прямо на пол и привалилась спиной к стене. Почему так много событий в один день? И почему этот звонок раздался именно сегодня, когда в руки к ней попал документ с синей полосой? Но не это сейчас главное…
– Я не молчу, Каттян. Я просто боюсь проснуться. Где ты?
– Я… это неважно. Скажи, мы можем увидеться? Знаешь, на том месте, где мы всегда…
Футаба прикрыла глаза. Конечно, речь о том маленьком скверике, где они частенько обедали в погожие деньки.
– Конечно. Я буду примерно через час, прости, раньше не получится.
– Не страшно, я же всё понимаю, Аой-тян… ой… то есть сэмпай…
– Лучше зови меня по имени, – Футаба вдруг поняла, что улыбается, хотя по щекам её катились слёзы. – Я подумала, что так мне нравится больше.