А в это же время, когда Клои уже отправилась в свой родной мир, то в славном стольном граде Омегаполисе смеркалось. Всё железобетонное пристанище Отца механического и единого накрыло одеялом холодного осеннего багрянца. Чувствовалась неприятная прохлада ливней, что так беспокоили каменные плиты героического города-Центра и асфальт первого качества на его дорогах. На улицах всё тот же знойный дорожный шум автомобилей и по бокам стук от туфель многочисленных клерков, кассиров, менеджеров и прочих работников низшего умственного труда, коих в это время суток можно увидеть повсюду от грязного клозета у пустыря и до небрежно вычищенного бордюра у автобусной остановки. Весь этот интеллектуальный пролетариат третьего и четвёртого сорта возвращались в свои норы, а кое-кто даже в личную конуру из красного или белого кирпича на окраине города. В этот предсумеречный час от здания к зданию дул такой свирепый ветер, что мог бы срывать с поверхности невнимательных пешеходов и уносить тех несчастных за собой прочь… только вот напрасно: рьяная буря оказалась бессильна против громил с хризолитовыми ногами и с сотней голов на плечах. Лишь остаётся ему беспомощно стучать по трубам, окнам и стенам, будто ярый зверь в капкане, лишь бы заметил его торопливый люд.

Вот в один из немногочисленных парков вошли две на первый взгляд обыкновенные тени. Редкий фонарь освещал его. Тени чуть ли не слились воедино с ночным мраком. Ветер тут же умолк. Сквозь плотный барьер из туч с трудом пробивался слабый лунный луч. Всего лишь человеческие тени. Нечистые силы за их спинами. Чёрная-чёрная злоба кровью вскипела в их сердцах. Что-то нечеловеческое объяло этот парк.

Вытянутая тень: Ну что, как твои успехи?
Тень поменьше: Наш смешной подопечный (приставил кулак ко рту) всё ещё не высказывает согласия сотрудничать и не проявляет к нам доверия, но это нормально для такого блудного сына как он.
Вытянутая тень: Всё верно, мой малыш Дио (уголки улыбки заострились), пока что всё идёт по нашему плану, не переживай (положил руки в карман).

Один из фонарей, что находился неподалёку, резко потух.

Тень поменьше (с раздражением в голосе): Почему это вы с таким пренебрежением говорите обо мне?! Аж мерзко стало… (дальше стал суетно махать руками)
Вытянутая тень (перебивая): Помню-помню, хоть ты ещё желторотый малец, но уже очень прыткий и умелый. Никто до тебя в нашем огненном мире не делал такой головокружительной карьеры как ты, что выбился ко мне в партнёры в таком юном возрасте. Похвально! (После вынимает зажигалку и красно-белую пачку) Могу лишь сравнить тебя с одним давним знакомым. Тот из грязи выбился в императоры (зажигает сигару)… да и был таким же низкорослым, как и ты. Французским, если память моя не подводит. Какое совпадение, не замечаешь? (сузил глаза и наклонил голову)
Тень поменьше (с прежним презрением): Завязывай разговаривать с таким пренебрежением и нигилизмом о таких серьёзных вещах! Ведь всё же (принимает горделивую позу) меня можно назвать венцом творения!
Вытянутая тень (посмеиваясь за спиной у товарища): Но надо ж как-то убить время за разговором, венец, покуда не придём на место встречи. (Вынимает сигару) Иначе (пускает серо-белый дымок в ночь) так и помереть (зевает, прикрываясь рукой) недалеко (тушит сигару одним движением пальцев).

Из туч выглядывает золотой глаз луны. Тучи тут же растворились в мрачной наготе неба.

Тень поменьше (тычет пальцем и выкрикивает): А вот и он!
Широкая тень (внезапно появившись напротив двух других теней): Доброй ночи, уважаемые! Решил пойти к вам вперёд, чтоб избавить и себя, и вас от томительного ожидания, а время всё-таки (цинично) — деньги (что-то пальцами перебрал в кармане).
Вытянутая тень (в сторону): Такая скупость неудивительно для человека из властей. (обращаясь к Широкой тени) Нам нужно этот мир встряхнуть и перевернуть с ног на голову!
Широкая тень: Это верно, но успеем мы, ещё не вечер. Зря вы (растягивает каждый слог будто нараспев), столь достопочтенный в прошлом чёрт так грубо и легкомысленно раскрыли своё прикрытие, тем самым (нахмурив лоб), поставили себя в столь неловкое положение. Ну да ладно (разводит руками) это даже нам в пользу, что вызвали такой переполох в Центре.
Тень поменьше: Уж вы, не знаю как там вас, пузатый господин, но вы всё ещё искусно отыгрываете свою роль (фамильярно) громадной шишки в правительстве, буквально наслаждаетесь браздами власти и одарены благою милостью Отца (в сторону) будь тот неладен.
Широкая тень (высокомерным тоном): Ошибаешься, юнец! Возжелав абсолютной власти, я отбросил в себе человеческое (в его глазах будто заблестели червонцы) и уподобился вам. Я не был рождён в вашем вымышленном мире.
Тень поменьше (яростно): Не смей так!..
Вытянутая тень (одёргивает меньшую): Потише! наш друг прав. Мы всего лишь порождение человеческой глупости и легкомыслия. Из уст уста, из поколения в поколения передавались дикие и бессмысленные сказки о Боге, о Сатане, о рае и аде, об ангелах и чёртах, о чудесах и о призраках, что тешили ограниченные умы. Своё любопытство, которое порождается в человеческом сердце от его же глупости, они удовлетворяют сочинением всяких вымышленных историй. В то же время сами того не подозревают, что своей фантазией породили всё это: и светлые сущности, и нечисть. Сверхъестественное может существовать лишь тогда, когда в неё верят, когда о ней слагают предания. А когда о ней больше не говорят и не верят в потусторонние силы, то те пропадают в небытие. Нас не должно вовсе существовать, будем справедливы. Да и нынешние события настольно абсурдны (в сторону хихикнул). Было гораздо лучше, если б люди отбросили мифы в прошлом и следовали за своим разумом. Однако человечество настолько в своей глупости безумно, что не только всячески возносит его в ранг идеала, но и породило собственную гибель. В нашем (проступает острая улыбка), разумеется лице.
Широкая тень (дослушав до конца, поднимает ладонь): Довольно этой ерунды. Потом будешь поучать своего юнца. Вот, держите (достаёт бумагу из портфеля), это мне сегодня принесли на стол, как эти муравьи (злорадно посмеиваясь при блеске золотых зубов) пытаются вас выследить, посмейтесь с удовольствием и вы, прошу.

Отчёт от Эдварда Уильяма Бронса, директора 14-го транспортного отдела от 29 сентября Хх года:
Наш отдел под так и не сумел выйти на след «поддельного Маркуса» и его возможных подельников. Обыск его номера в гостиной в элитном районе Центра также не принёс результатов — будто там вовсе и не обитал инспектор министерства Истины: ни мебели, ни вещей, ничего. Обнаружено в месте проживания одни лишь фантики и прочие обрывки бумаг, которые не представили интереса следствию. Значимых улик также не было обнаружено и в квартире журналистки Алисы (настоящее имя — Клои), с которой Маркус Хайнеман контактировал в течение нескольких месяцев до известного инцидента. Местонахождение Киллиана Дадье, который тоже общался с преступником, не удалось обнаружить, но нам удалось раздобыть дневник с его записями, который сейчас активно изучается криминалистами.

Широкая тень (басом) Как только я эту писанину прочёл (выкурил) я позвонил этим олухам в отдел и отдал приказ полностью прекратить следствие и передать расследование подконтрольному мной секретному правительственному ведомству. Эти мыши могли много лишнего вынюхать, нам надо в скором времени избавиться от них, пока они нас не раскрыли.
Вытянутая тень (спокойно): Не волнуйтесь, в их штабе есть моя марионетка, по одному щелчку пальцев она выполнит любое моё поручение, всегда удобно иметь нечисть (оговорился) козырь в рукаве.
Тень поменьше: Между прочем, это моя…
Вытянутая тень (рассерженно): Помалкивай в серьёзном разговоре, когда не просят. Мы все признательны твоей работе, но всему своё время. Эти двое: та девушка-инквизитор и тот парень из другого мира должны встретиться, и тогда город окрасится в багровые тона! А затем уже и сможем выбрать себе по миру, какой только захотим (потирает руки, будто умывает их).

Затем все три тени разошлись и пропали. Осталась лишь глухая ночная тишина и очаровательная луна, что до этого наблюдала за беседой. На мгновение показалось, что она показала свою жуткую широкую улыбку, а из её глаз посыпались искры, ещё чуть-чуть и та б раскатилась долгим красным смехом.