На самом деле, история Хайнемана вышла крайне занимательной. Помню, поступил в Министерство ещё совсем зелёным, но уже тогда, он обладал неплохой чуйкой и умением копать глубоко, туда, куда даже многие опытные инспекторы не достали бы. Естественно, подобное не оставалось без внимания, со стороны начальства, как и, впрочем, его своевольность на заданиях. Нередко, он мог повернуть дело в другое русло по своему желанию, не предупредив остальных и, при этом, руша планы начальства. Из-за чего он, вполне мог заваливать дело. Конечно, нередко ему за подобное доставалось, даже до отстранения от работы доходило, но это никогда его особо и не коробило. Подобного запала порой и мне не хватает, а он в подобном ритме живёт до сих пор.

Однако, есть у него и темная сторона: ради истины он готов расплатиться, чем угодно, даже самыми аморальными средствами. С какой-то стати, он решил, что в смерти его матери и пропаже его отца, виноваты люди из Министерства. С тех пор, как его родители пропали, он начал метить сюда. Он вполне мог отдать человеческую жизнь за равноценную тому плату.

Тут, наверное, стоит представиться. Звать меня Карл Рунге. Служил государству, в Министерстве Истины верой и правдой более 30 лет и недавно вышел в отставку. Знаком с Хайнеманом вот уже 10 лет. Благодаря средствам, накопленным за время работы в Министерстве и финансовой (и не только) помощи Хайнемана, смог открыть небольшой бар на окраине города, за что ему благодарен.

Ничего особенного, рассказать о себе, я не могу. Жил в благополучной семье, мать была неплохим хирургом, спасающей жизни, а отец был служителем правопорядка. В школе особо не выделялся, но все подмечали моё трудолюбие, из-за чего оценки были выше среднего. С самого детства во мне кипело желание стать полицейским, поэтому немудрено, что я пошёл по стопам отца. В начале всё было неплохо. Поступление в академию успешное окончание, общение с друзьями, первая любовь...эх, вот бы вернуться в те времена. Ещё повезло со стажировкой, район, где я её проходил, был крайне дружелюбным и мирным, что даже сейчас, такое встречается редко. Однако, потом, что-то пошло не так. Папа умер, мама, после смерти мужа начала понемногу терять рассудок, из-за чего в один прекрасный момент, покончила с собой принятием смертельной дозы таблеток. Депрессия на почве данных событий сказалась и на отношениях, поэтому мы решили расстаться, и апогеем стало то, что на одном из первых заданий, во время погони, прострелили правое колено, из-за чего, под риском была моя карьера и судьба в государственной иерархии, а также вероятность остаться без ноги. После операции, меня перевели в документооборот. Скука смертная, скажу я вам. Молодому парню, точно не было там место, вот и я его не находил. Жизнь катилась под откос, и не желала останавливаться. Благо, во время очередного обследования, доктор заявил, что моя рана затягивается, и скоро, колено, должно было зажить снова. Приходилось считать дни до восстановления, как будто само время не хотело, в тот момент двигаться. Хорошо, что с последующим переводом на передовую не промедлили, а то я бы, наверное, всерьёз задумывался бы о покупке мыла и веревки. Это был первый шаг, по возвращению моей жизни в прежнее русло.

Рана затянулась, я вернулся к прежней должности, понемногу налаживая свою личную жизнь: сошёлся с девушкой, переехал в своё жилье. Подкрепилось всё это тем, что ко мне прикрепили напарника, и как вы поняли, им оказался Хайнеман.

Начинал он под моим начальством, постепенно обрастая опытом в деле, сказалась его легкообучаемость. Несмотря на большую разницу в возрасте мы с ним, достаточно быстро подружились и стали напарниками. Он был крайне общителен и смог, довольно быстро влиться в коллектив.

В целом, он никогда не оставался безучастным и всегда старался вмешаться, независимо от того требовалась его помощь или нет. Однако, Хайнеман никогда не подпускал других близко к себе, что понятно, негоже рассказывать о себе каждому встречному, только вот, это также касалось его друзей (в том числе и меня) и родных, если они у него вообще остались.

Вскоре, начальство рассудило поменять нас с ним местами, по выслужке лет. Хоть, я и сначала думал, что это, довольно-таки опрометчивое решение, ввиду того, что он был ещё молодым и неопытным для подобного, но правое колено, простреленное в ходе, одного из моих первых заданий и немалый возраст дали знать о себе, в самый неподходящий момент. Однако, позже я убедился в его верности. Да, иногда он мог, как и раньше, провалить задание, по причине своей импульсивности, но, постепенно, он начал действовать более рассудительно, с пониманием своего дела и жертв, стоящих на кону. Вот только цена, которую он был готов заплатить за правду, только выросла, иногда доходя до ужасающих поступков, даже по меркам Министерства Истины.

Через несколько лет, на одном из заданий, моей профессиональной карьере была поставлена жирная точка, из-за пули также, как и в прошлый раз, угодившей в моё колено, и, опять же, чуть не лишившего меня ноги. Чувство дежавю не отпускало меня до самой больницы: выезд на задание, само задание, которое было очень похоже на то же, что направили меня в молодости...уже тогда я начал, что-то подозревать. Хайнеман смахнул это на череду неудачных совпадений, мол “это – самовнушение, и не более”. Оно и понятно он был не склонен верить в подобное. Однако, в итоге, всё повторилось.

Опять долгий курс реабилитации, но без возможности вернуться, да и особого желания тогда не было. Я тогда планировал поработать ещё года два, что бы подкопить средств на старость, но ранение порушило все планы. Моя жена, работавшая в это время в канцелярской Министерства, не могла заработать столько. Когда-то она служила на передовой, но, в отличие от меня, она решила, не уходить, а перевестись в отдел управления. Работа, как раз для неё, она была не в том возрасте, чтобы работать на подобной работе.
Неожиданно для меня, первым же на помощь пришёл Хайнеман, который отдал часть своих средств мне. Однажды, я обмолвился о том, что хотел бы на старости лет открыть свой бар. Тогда я воспринимал это, как несбыточную мечту, однако он предложил воплотить её в жизнь.
Уже тогда, во мне закралось сомнение. Откуда у него такие средства? С чего ему это предлагать? Ещё и условия странные выдвинул: 1) Не спрашивать откуда у него деньги; 2) Не расспрашивать о гостях, которых он водил бы в бар; 3) Не подслушивать их разговоры. Тогда я и понял, что он хочет использовать его, как убежище, в котором он мог бы вести свои дела.

Если так подумать, то он и никогда не погружал меня в свои личные дела. Да, мы были хорошими напарниками и могли положиться друг на друга, но ни о чём кроме работы мы, по большому счёту, и не разговаривали. У нас были общие увлечения, однако и они не связывали нас. Со стороны, мы друзья, но по сути, лишь коллеги, отношения которых не выходит за пределы работы и не распространяются на личную жизнь. Он мне поведал лишь о том, что его мать убил неизвестный в 7-летнем возрасте, а отец, после этого инцидента, уехал бог знает куда. Из-за этого он, собственно, и решил поступить сюда. И с тех пор, он жил у своего дяди, который работал в автомастерской и жил неподалёку оттуда. Насколько я знаю, они с ним в не самых лучших отношениях. Понять неприязнь дяди можно: брат свалил, оставив тебе на попечительство 7-летнего мальца притом что, на тот момент у него уже была своя семья. И это, по сути, всё, что я знаю о его прошлом. Я пытался с ним поговорить на эту тему, но он либо переходил на другую, либо попросту отказывался об этом говорить. Решив, что это довольно болезненная тема, я перестал её касаться. Я понятие не имею считает ли он меня собственно другом. Я со своим принципами не поскуплюсь, и до сих пор считаю его таковым, но вот насчёт Хайнемана, я не настолько уверен. Учитывая его пронырливость, в подобных делах, крайне сомневаюсь в стойкости его принципов и их «сгибаемости» под обстоятельства. Всё же не раз он доказывал, что ради истины он готов проститься даже с ними.

Недавно, он начал приводить сюда странного молодого человека. Знаю о нём мало: зовут Киллиан Дадье, недавно начал работать в Министерстве Истины под начальством Хайнемана, как его напарник. С самого начала, он казался довольно странным. Будто бы мыслил, как машина. За него постоянно общался Хайнеман, что также наводило подозрения. Мне никогда не были интересны их разговоры, да, и уговор не хотелось нарушать, что повлекло бы за собой проблемы. В один из дней, посетителей было меньше обычного, из-за чего ворвавшийся Хайнеман, удивлял ещё больше. Обычно, они с Киллианом встречаются тут, это день от других не отличался, он всё также ожидал его за одним из столиков, в заранее определенное время.

Ворвавшийся Хайнеман, удивил самим фактом произощедшого действия. Обыкновенно, он спокойно входил сюда, но сегодня, видимо дело требовало неотложного решения. Решив не отрываться от дел, я пошёл в кладовую, что находилась неподалеку от стойки, и ушами словил обрывки разговора...

- ...Да, они взялись за тебя всерьёз.

По голосу я понял, что эти слова произнес Хайнеман. Под “они” он, похоже, подразумевал Министерство Истины, слышал у них, вчера было собрание. Слова же, вроде бы, адресовались Киллиану, что опять же показывало, что напарник у него непростой. Интересно, с чего бы Министерству за ним охотиться?
Разговор продолжился, однако, слова Киллиана мне расслышать не удалось, зато ответ Хайнемана вполне.

- Не бойся, я буду прикрывать тебя и ты сможешь попробовать скрыть своё существование. – сказал Хайнеман.

Стоп, так он решил обмануть Управление удерживая у себя разыскиваемого? Ох, и в опасную же ты играешь игру, Хайнеман.