Новый, 1991-й год Янка с подругами и Сергеем отмечала в Новосибирске в общаге. Пили, веселились, слушали музыку, пели народные песни. Кажется, это был последний раз, когда Янку видели веселой и энергичной…
Несмотря на регулярные конфликты с Летовым, Янка изредка встречается с ним. Еще в 1990-м году они периодически вместе проводят концерты и помогают друг другу в записях. Летов также привлекал ее к своим проектам, убеждал играть вместе. Однако после киевских концертов 1990-гогода вместе они уже не выступали. Тогда Егор заявил:
Похожие высказывания можно найти и в интервью Егора того периода. Тандем распался. Яна начинает тяготеть к сольным выступлениям, к акустике. Возможно, в тот период она и сказала такие слова:
(Записано со слов солиста и гитариста группы «НЕва» (расшифровывается как «Новое Евангелие») Алексея Шлякова)

В конце февраля Янка уехала в Новосибирск. В общежитии НЭТИ она записала в акустике четыре песни, в которых боль буквально хлещет через край — «Выше ноги от земли», «На дороге пятак», «Про чертиков», «Придет вода». Песни удивительно емкие, многогранные, полные жутких образов, с плотным и тяжелым саундом. В голосе — надрыв и безысходность, какая-то безнадежная ярость и агрессия. Все это особенно заметно в акустике, не прикрытой тяжелыми аранжировками, визжащей гитарой и безумным электроорганом. Песня «Придет вода» оказалась последней Янкиной песней, т. к. была написана в конце 1990-го года. Многие расценивают ее как прощание. В эту версию вписывается и замечание Ани Волковой о том, что Янка уже в январе 1991-го года как-то призналась ей, что решила покончить с собой.

Зимой 1991-го друзья в Томске договорились об организации концерта Янки. Нашли зал, деньги, дело оставалось за Янкой. Наконец, через Аню Волкову узнали, что приезжать Янка не собирается — мало с кем общается и от всех выступлений отказывается. Хотя, уже в конце апреля ее настроение улучшилось: во время короткой встречи с Игорем Степановым в Новосибирске Янка выразила согласие приехать в ближайшее время в Иркутск и дать ряд концертов с группой.

В начале 1991-го года Янка уходит из общежития и возвращается в свой дом на Ядринцевской. Возможно, причиной тому были напряженные отношения с Сергеем Литавриным. На нее с новой силой наваливается депрессия. Янка почти перестает писать песни и стихи, прекращает давать концерты, замыкается в себе. По словам ее отца, это началось еще в феврале 1990-го года, после возвращения с московского и питерского концертов памяти Саши Башлачева. Возможно, и так. Но друзья говорят, что резкая перемена в настроении Янки наступила после приезда Летова зимой, вскоре после новогодних праздников. Их ссоры и примирения с Янкой были тогда постоянными и выматывающими, несмотря на то, что с Яной они уже давно не были вместе, и, казалось бы, им давно было нечего делить. Но тот визит совершенно придавил Янку. После этого она все чаще уединялась в своей комнате, на все вопросы отвечая: «Мне не о чем говорить».
Редко выходила из дома, похудела, практически не спала по ночам, потеряла интерес к людям. Один Янкин знакомый, Андрей Ковалёв, рассказывал, что приходил к ней домой как-то по весне и спросил: «Ну, как живёшь, Яныч?»А она ответила: «А я не живу…»
Почти все время Янка проводит дома, лишь изредка встречаясь со старыми друзьями. В марте, по свидетельству Константина Рябинова (Кузи Уо) и Анны Волковой, она последний раз виделась со своими соратниками по «Гражданской обороне» и «Великим октябрям» в Омске. И эта встреча, видимо, стала последней каплей.
Отец Янки вместе с Аллой Викторовной (новой женой) пытались «отогревать» Яну. Она сильно увлеклась российским фольклором, разучивала массу народных песен, читала много книг.
Была Янка знакома и с сыном Аллы Викторовны, Сергеем Шураковым, они очень дружили, Сергей ценил и уважал Янку, а матери говорил, что после двух неудачных браков он впервые встретил близкого и интересного человека среди женщин.
На конец весны некими организаторами из Сибири планировался Янкин совместный с БГ и «Калиновым мостом» тур по городам Золотого Кольца, Русского Севера, ждали ее и на первом московском фестивале «Индюки» (апрель). Но на дверях ДК Русакова висел огромный плакат «Летова не будет!», а про Янку говорили: у нее жуткая депрессия, приезжала в Москву, пролежала сутки на кровати лицом к стенке и уехала домой… В это время концертов она уже, по всей видимости, не давала.
Весной 1991-го года наступил самый критический период в жизни Янки. Незадолго до смерти Янка дала «обет молчания». За две недели она не проронила ни слова. В конце апреля в семье случилась трагедия: погиб Сергей Шураков. Причиной стала халатность врачей в больнице, где Сергей проходил обследование и лечение перед медкомиссией для устройства на работу. Сергей умер 23 апреля, а родным сообщили только 4 мая… Янка участвовала во всех похоронных делах, на нее, естественно, все это сильно подействовало. На следующие праздники родители забрали ее на дачу, чтобы как-то отвлечь, самим отвлечься. Поехала с ними и подруга Сергея, у которой после трагедии случился выкидыш.

Янка стеснялась курить при родителях (зная, что отец не выносит запаха дыма, она даже дома курила в вытяжку печи) и все время уходила в лесок неподалеку от дома. 9 мая, перед ужином, примерно в 6 часов вечера, она, как обычно, ушла в лесок, но долго не возвращалась. Ее быстро нашли неподалеку от дачи, вернули. А через час она опять исчезла. На этот раз искали до двух часов ночи, обежали весь лес, но безуспешно. Решили, что она уехала в город, как часто бывало. Привыкли к подобному поведению. Утром отец, первой электричкой вернувшись домой, обзвонил всех Янкиных знакомых, обошел все места, где могла бы быть Янка, но поиски результатов не дали. В милиции заявление о пропаже приняли только на третий день. Гибели Янки никто не мог и предположить. Ходят слухи об открытке, которую получили 10-го мая некоторые близкие друзья Янки. Текст был примерно таким:
Сообщили в Москву, — пропала Янка! Думали, вдруг случилось чудо, – уехала туда, никого не предупредив? Настоящую тревогу подняли как раз в Москве. В Новосибирск звонил художник Кирилл Кувырдин, ему отвечали, мол, с ней так бывает: ушла, погуляет, вернется. Среди многочисленных обожателей, друзей и поклонников у Янки не оказалось по-настоящему близких людей, которых бы встревожило всерьез ее исчезновение. Волновались, гадали, но толком никто поисками не занимался. Потом журналист Юрий Щекочихин из «Комсомольской правды» (вплоть до своей смерти в 2002-м году — депутат Госдумы, журналист «Новой газеты»), толком и не знавший, кто такая Янка, достал по каким-то своим каналам новосибирскую милицию, которая стала искать.
Янку нашли только 17-го мая. Нашел ранним утром рыбак в реке Иня возле станции «Издревая». А утонула Янка, видимо, близ станции «Новородниково». Тело несло по воде более сорока километров — Янку смогли опознать только по одежде, — настолько разбухло тело от воды и жары. Похоронили ее в закрытом красном гробу в Новосибирске, на Заельцовском кладбище. Рядом могила Сергея Шуракова.
На похороны собрались разнообразные знакомые, тусовщики, фанаты - более 1000 человек. Об этом много написано. Вот одно из воспоминаний об этом мероприятии:
Об этом же говорили и Алексей Коблов, и Ник Рок-н-Ролл, и многие другие. Были и пляски до упаду, море водки и наркотиков, крики Егора о том, что смерть Янки — жизнеутверждающая, и потому не надо слез и поминаний, нужно веселиться и радоваться жизни. Слушали любимую Янкину музыку. Можно только представить, каково это было видеть Янкиным родным, да и всем тем, для кого ее смерть не была «жизнеутверждающей». После поминок пьяный Егор пришел ворвался в дом Янки, где в этот момент сидели ее отец и мачеха, молча прошел в Янкину комнату, там вытащил из стола все ящики, и высыпал их себе в рюкзак. Станислав Иванович вспоминал, что он боялся Егора в нетрезвом состоянии, потому что он был очень агрессивен. Таким образом все черновики, письма и бумаги Янки оказались у Летова. Говорят, что, кроме стихов, которые потом издали, там была и личная переписка Янки с Летовым. Возможно, что в этих письмах крылось много загадок их непростых отношений.

Следствие пришло к выводу, что гибель Янки была либо несчастным случаем, либо самоубийством. Медицинская экспертиза была очень подробной, ни о каких следах насильственных повреждений там не говорилось.

Очень важную, возможно определяющую, роль, в судьбе и творчестве Янки сыграли два человека – Александр Башлачёв (СашБаш) и Егор Летов.

К 1985 году, Янка, благодаря своей работе в АМИГО, имела уже некоторые знакомства в новосибирской рок-тусовке. В частности, была хорошо знакома с «рок-мамой» Ириной Летяевой, которая, на тот момент, координировала всю рокерскую деятельность в Новосибирске. На одном из организованных Ириной квартирников, Янка и познакомилась с СашБашем.
Александр с первой встречи произвел на нее сильное впечатление, оказавшее огромное влияние на дальнейший творческий путь Янки. С этого времени, по сути, и началась Янка такая, какой мы ее знаем.

В начале 1986-го года, Янка бросила учёбу в институте. Она постоянно тусила в рокерской среде и планировала выйти замуж за музыканта Дмитрия Митрохина, однако, их роман продлился не долго.
Янка была знакома и с Дмитрием Ревякиным («Калинов Мост»), даже стала соавтором текста одной из его песен.
К концу года после длительной болезни умирает от рака мать Янки. Хотя, о болезни знали, и итог был ожидаем, событие стало большим ударом для Яны, переносила она его долго и болезненно — мать Янка очень любила.

В феврале 1987-го года, в Новосибирск, на несколько дней, снова приехал СашБаш. Он дал несколько квартирников, был у Янки в гостях и, вместе с ней, посещал концерты местных групп. Вспоминают, что как раз в это время он находился в сильной депрессии, и Янка как-то помогала ему справиться с этим состоянием. С Янкой они дружили, общались, Саша дарил ей свои записи, черновики неисполненных песен.
Видимо, после всех этих встреч и началось становление Янки как автора. Она стала гораздо серьезнее относиться к своим стихам, некоторые из них оформила в качестве песен. Отец вспоминает, что тогда она начала подолгу сидеть в своей комнате, что-то записывая, сочиняя. После этой встречи Янка на время забросила подруг, тусовки, сильно переменилась — находилась в состоянии огромного потрясения.
Однако сколь-нибудь заметных параллелей между произведениями Янки и СашБаша не прослеживается.
Вообще, об истоках Янкиного творчества и о влияниях писали многие и немало. Сравнения с Дженис Джоплин, Джоан Баэз, Патти Смит, Мелани, ранней Бичевской уже набили оскомину, и, по сути, не отражают ничего. Не стоит на этом останавливаться. Разумеется, Янка была знакома с творчеством всех этих певиц; известно, например, что она очень любила Джоплин и часто пела в компаниях ее блюзы, носила значок с изображением. Но прямого влияния не заметно.

Бросив вуз, Янка так и не получила никакой специальности. На работу устраиваться тоже не имела желания. Можно предположить, что какое-то время работала уборщицей, о чем свидетельствует текст песни «Полкоролевства». Также один из музыкантов певицы Пелагеи вспоминает, что они с друзьями жили в частном доме под Новосибирском, а Янка подрабатывала у них стиркой белья. Но все это было эпизодически, надолго Янка нигде не задерживалась. «Мне не нужны деньги», — объясняла она. Рассказывают, что она часто отказывалась от платы за квартирники даже когда стала знаменитой. А тогда, в 80-е, Янка с Ирой Летяевой жили на сорок копеек в день, питаясь в городских столовых, где гарниры и салаты стоили пять копеек. Общение с энергичной, заводной Ирой сильно поддержало Янку в непростой период после смерти матери. В это время она часто находилась в плохом настроении, испытывала депрессию.

Постепенно Янка начала исполнять свои песни для публики. Происходило это в основном в Академгородке, в молодежном клубе, который организовала некая энтузиастка. И вскоре подруги убеждают Янку ехать «завоевывать столицу». В Москве Яна пробыла два месяца. Вернулась спокойная, повеселевшая, деловая. Друзья вспоминают, что именно эта первая поездка научила ее целеустремленности и дала ей силы и умение для дальнейшей работы.