Новый, 1991-й год Янка с подругами и Сергеем отмечала в Новосибирске в общаге. Пили, веселились, слушали музыку, пели народные песни. Кажется, это был последний раз, когда Янку видели веселой и энергичной…
Несмотря на регулярные конфликты с Летовым, Янка изредка встречается с ним. Еще в 1990-м году они периодически вместе проводят концерты и помогают друг другу в записях. Летов также привлекал ее к своим проектам, убеждал играть вместе. Однако после киевских концертов 1990-гогода вместе они уже не выступали. Тогда Егор заявил:
Похожие высказывания можно найти и в интервью Егора того периода. Тандем распался. Яна начинает тяготеть к сольным выступлениям, к акустике. Возможно, в тот период она и сказала такие слова:
(Записано со слов солиста и гитариста группы «НЕва» (расшифровывается как «Новое Евангелие») Алексея Шлякова)

В конце февраля Янка уехала в Новосибирск. В общежитии НЭТИ она записала в акустике четыре песни, в которых боль буквально хлещет через край — «Выше ноги от земли», «На дороге пятак», «Про чертиков», «Придет вода». Песни удивительно емкие, многогранные, полные жутких образов, с плотным и тяжелым саундом. В голосе — надрыв и безысходность, какая-то безнадежная ярость и агрессия. Все это особенно заметно в акустике, не прикрытой тяжелыми аранжировками, визжащей гитарой и безумным электроорганом. Песня «Придет вода» оказалась последней Янкиной песней, т. к. была написана в конце 1990-го года. Многие расценивают ее как прощание. В эту версию вписывается и замечание Ани Волковой о том, что Янка уже в январе 1991-го года как-то призналась ей, что решила покончить с собой.

Зимой 1991-го друзья в Томске договорились об организации концерта Янки. Нашли зал, деньги, дело оставалось за Янкой. Наконец, через Аню Волкову узнали, что приезжать Янка не собирается — мало с кем общается и от всех выступлений отказывается. Хотя, уже в конце апреля ее настроение улучшилось: во время короткой встречи с Игорем Степановым в Новосибирске Янка выразила согласие приехать в ближайшее время в Иркутск и дать ряд концертов с группой.

В начале 1991-го года Янка уходит из общежития и возвращается в свой дом на Ядринцевской. Возможно, причиной тому были напряженные отношения с Сергеем Литавриным. На нее с новой силой наваливается депрессия. Янка почти перестает писать песни и стихи, прекращает давать концерты, замыкается в себе. По словам ее отца, это началось еще в феврале 1990-го года, после возвращения с московского и питерского концертов памяти Саши Башлачева. Возможно, и так. Но друзья говорят, что резкая перемена в настроении Янки наступила после приезда Летова зимой, вскоре после новогодних праздников. Их ссоры и примирения с Янкой были тогда постоянными и выматывающими, несмотря на то, что с Яной они уже давно не были вместе, и, казалось бы, им давно было нечего делить. Но тот визит совершенно придавил Янку. После этого она все чаще уединялась в своей комнате, на все вопросы отвечая: «Мне не о чем говорить».
Редко выходила из дома, похудела, практически не спала по ночам, потеряла интерес к людям. Один Янкин знакомый, Андрей Ковалёв, рассказывал, что приходил к ней домой как-то по весне и спросил: «Ну, как живёшь, Яныч?»А она ответила: «А я не живу…»
Почти все время Янка проводит дома, лишь изредка встречаясь со старыми друзьями. В марте, по свидетельству Константина Рябинова (Кузи Уо) и Анны Волковой, она последний раз виделась со своими соратниками по «Гражданской обороне» и «Великим октябрям» в Омске. И эта встреча, видимо, стала последней каплей.
Отец Янки вместе с Аллой Викторовной (новой женой) пытались «отогревать» Яну. Она сильно увлеклась российским фольклором, разучивала массу народных песен, читала много книг.
Была Янка знакома и с сыном Аллы Викторовны, Сергеем Шураковым, они очень дружили, Сергей ценил и уважал Янку, а матери говорил, что после двух неудачных браков он впервые встретил близкого и интересного человека среди женщин.
На конец весны некими организаторами из Сибири планировался Янкин совместный с БГ и «Калиновым мостом» тур по городам Золотого Кольца, Русского Севера, ждали ее и на первом московском фестивале «Индюки» (апрель). Но на дверях ДК Русакова висел огромный плакат «Летова не будет!», а про Янку говорили: у нее жуткая депрессия, приезжала в Москву, пролежала сутки на кровати лицом к стенке и уехала домой… В это время концертов она уже, по всей видимости, не давала.
Весной 1991-го года наступил самый критический период в жизни Янки. Незадолго до смерти Янка дала «обет молчания». За две недели она не проронила ни слова. В конце апреля в семье случилась трагедия: погиб Сергей Шураков. Причиной стала халатность врачей в больнице, где Сергей проходил обследование и лечение перед медкомиссией для устройства на работу. Сергей умер 23 апреля, а родным сообщили только 4 мая… Янка участвовала во всех похоронных делах, на нее, естественно, все это сильно подействовало. На следующие праздники родители забрали ее на дачу, чтобы как-то отвлечь, самим отвлечься. Поехала с ними и подруга Сергея, у которой после трагедии случился выкидыш.

Янка стеснялась курить при родителях (зная, что отец не выносит запаха дыма, она даже дома курила в вытяжку печи) и все время уходила в лесок неподалеку от дома. 9 мая, перед ужином, примерно в 6 часов вечера, она, как обычно, ушла в лесок, но долго не возвращалась. Ее быстро нашли неподалеку от дачи, вернули. А через час она опять исчезла. На этот раз искали до двух часов ночи, обежали весь лес, но безуспешно. Решили, что она уехала в город, как часто бывало. Привыкли к подобному поведению. Утром отец, первой электричкой вернувшись домой, обзвонил всех Янкиных знакомых, обошел все места, где могла бы быть Янка, но поиски результатов не дали. В милиции заявление о пропаже приняли только на третий день. Гибели Янки никто не мог и предположить. Ходят слухи об открытке, которую получили 10-го мая некоторые близкие друзья Янки. Текст был примерно таким:
Сообщили в Москву, — пропала Янка! Думали, вдруг случилось чудо, – уехала туда, никого не предупредив? Настоящую тревогу подняли как раз в Москве. В Новосибирск звонил художник Кирилл Кувырдин, ему отвечали, мол, с ней так бывает: ушла, погуляет, вернется. Среди многочисленных обожателей, друзей и поклонников у Янки не оказалось по-настоящему близких людей, которых бы встревожило всерьез ее исчезновение. Волновались, гадали, но толком никто поисками не занимался. Потом журналист Юрий Щекочихин из «Комсомольской правды» (вплоть до своей смерти в 2002-м году — депутат Госдумы, журналист «Новой газеты»), толком и не знавший, кто такая Янка, достал по каким-то своим каналам новосибирскую милицию, которая стала искать.
Янку нашли только 17-го мая. Нашел ранним утром рыбак в реке Иня возле станции «Издревая». А утонула Янка, видимо, близ станции «Новородниково». Тело несло по воде более сорока километров — Янку смогли опознать только по одежде, — настолько разбухло тело от воды и жары. Похоронили ее в закрытом красном гробу в Новосибирске, на Заельцовском кладбище. Рядом могила Сергея Шуракова.
На похороны собрались разнообразные знакомые, тусовщики, фанаты - более 1000 человек. Об этом много написано. Вот одно из воспоминаний об этом мероприятии:
Об этом же говорили и Алексей Коблов, и Ник Рок-н-Ролл, и многие другие. Были и пляски до упаду, море водки и наркотиков, крики Егора о том, что смерть Янки — жизнеутверждающая, и потому не надо слез и поминаний, нужно веселиться и радоваться жизни. Слушали любимую Янкину музыку. Можно только представить, каково это было видеть Янкиным родным, да и всем тем, для кого ее смерть не была «жизнеутверждающей». После поминок пьяный Егор пришел ворвался в дом Янки, где в этот момент сидели ее отец и мачеха, молча прошел в Янкину комнату, там вытащил из стола все ящики, и высыпал их себе в рюкзак. Станислав Иванович вспоминал, что он боялся Егора в нетрезвом состоянии, потому что он был очень агрессивен. Таким образом все черновики, письма и бумаги Янки оказались у Летова. Говорят, что, кроме стихов, которые потом издали, там была и личная переписка Янки с Летовым. Возможно, что в этих письмах крылось много загадок их непростых отношений.

Следствие пришло к выводу, что гибель Янки была либо несчастным случаем, либо самоубийством. Медицинская экспертиза была очень подробной, ни о каких следах насильственных повреждений там не говорилось.

С Егором Летовым Янка встретилась впервые в апреле 1987-го года на Первом новосибирском рок-фестивале, проходившем в ДК Чкалова. Сразу после этого фестиваля, ставшего переломным в жизни Янки, она, вместе с другими музыкантами, едет в Омск, где знакомится с товарищами Егора по группе «Гражданская оборона» и другими омскими рокерами. Янке хватило недели, чтобы безоглядно влюбиться в Егора и остаться с ним на полтора года.
В начале лета Егор, был объявлен в розыск и подался в бега, дабы избежать принудительного психиатрического лечения. Все лето и осень этого года они с Янкой путешествовали по стране автостопом.
Останавливаясь у друзей, в различных городах, они часто вместе выступали, играли квартирные концерты, вместе записывались.
В отличие скромной, не очень уверенной в себе Янки, Егор всегда считал, что любое творчество должно быть обнародовано, записывал бесчисленное количество альбомов и бутлегов, включая в них все, даже неудачные свои творения, бракованные дубли песен.
Егор пытается расшевелить и Янку, вытащить ее на публику, убеждает в необходимости петь свои песни людям.
Выступая на квартирниках, тусовках, Янка видит, что ее песни действительно находят живой отклик у слушателей, нравятся людям. Приходит уверенность в собственных силах. В период 1987—1988 годов Янкой написано больше всего из известных стихов и песен.

Впрочем, многие друзья и критики считают, что участие Янки в Егоровых альбомах не было равноправным: по сути, Янкина деятельность того периода ограничилась лишь незначительными вкраплениями в альбомы «Гражданской обороны».
Но гораздо сильнее проявилось неравноправие в том, что Летов диктовал Янке, как ей писать ее альбомы, — делал и записывал он их исключительно на свое разумение.
Трудно сказать, устраивало это именно Янку или нет, но в действительности Летов ей много дал, — вывел на сцену, помог обрести уверенность в себе, научил работать в студии. Жаль только, что она так и не успела почти ничего записать самостоятельно, уже обретя какой-то опыт, — все ее альбомы и многие концерты были сделаны с участием Егора или других участников «Обороны» и несут на себе печать этого звучания.

Некоторые друзья считают, что Летов был диктатором не только в творчестве, но и в быту, в семейной жизни. Мог устроить Янке скандал по любому поводу, или после концерта при всех ее отругать. Янка в глубине души не принимала многих летовских взглядов, с Егором они часто и горячо спорили о любви, милосердии, жалости. В то же время Янка всеми силами пыталась дотянуться до уровня своего избранника. Если Егор сказал, что песня плохая – Янка прислушивалась к его мнению и старалась оттачивать свои тексты и аранжировки в соответствии с представлениями Летова о музыке.

Осенью 1987 года, будучи в Ленинграде, Янка и Егор встречаются с Башлачёвым на его квартирнике (для Летова это была первая и последняя встреча с СашБашем). Концерт получился очень неудачным — СашБаш находился в депрессии, играл мало и неэнергично: спев несколько песен, оборвал выступление. Летов был разочарован увиденным — по рассказам Янки он ожидал чего-то невероятного, а увидел опустошенного, потухшего, погруженного в свои проблемы человека. Все это произвело на Яну очень гнетущее впечатление.
В ноябре 1987-го года, уже в Омске, началась работа над первым альбомом Янки.
В декабре Егор узнал, что розыск с него сняли, и он может вернуться домой.
Начались первые серьезные ссоры Янки с Егором.

В начале 1988-го года, опять-таки при содействии Летова, был создан проект «Великие октябри» (название было придумано самой Янкой в спешке и казалось потом не вполне удачным). Отец Яны все время очень удивлялся способности дочери «командовать» парнями. Но вообще в семье она была довольно скрытной, и о своей деятельности особо не рассказывала. Возможно, из скромности, возможно считала, что отцу это будет не интересно, возможно не хотела беспокоить его и огорчать какими-то неудачами и проблемами.
Скрытность, но нежность и доброта — вот, пожалуй, основные Янкины черты. Она очень любила животных, часто приносила в дом всякую живность, которая болела, сама лечила. «Вот если б можно было всем помочь!» — все время говорила Янка. Особенно любила котов, ласково их называя «котейка» (это слово часто встречается в поэзии как Янки, так и Егора, который тоже любил кошек).
Одевалась Янка просто и скромно, почти не пользовалась косметикой, была весьма непритязательна в быту. На наряды денег не было, да и не обращала Янка на одежду большого внимания. Зато обожала всякие хипповские штучки — бисерные и деревянные фенечки, кожаные шнурочки, хайратники, ксивники, сумочки — сама мастерила их, дарила друзьям. Прическа — всегда одна и та же: длинные распущенные волосы…
Практически все вспоминают Янку как человека чрезвычайно простого и приятного в общении, добрую, веселую и контактную девчонку, временами немного странную, но всеми любимую. Никакой заносчивости, или «звездной болезни», свойственной многим рокерам. Иногда Янка рвалась к людям, в компанию, иногда стремилась уединиться – все в зависимости от настроения. Тем не менее, она, как правило, была в центре внимания любой тусовки. В любом городе, куда бы она ни приезжала, тут же находились люди, наперебой предлагавшие ей ночлег, еду, всевозможную помощь. Янка никогда не вываливала на окружающих свои проблемы, не жаловалась. Все переживала в себе, и стандартным ответом на вопрос: «Как дела?» было: «Хорошо, нормально». Самое большее, что могла позволить себе даже с близкими друзьями — поделиться какими-то мелкими неприятностями, обидами. Наоборот, — всем помогала, поддерживала морально, умела найти нужные слова утешения для друзей.
Несмотря на открытость и простоту, по-настоящему близких людей в ее жизни было немного, — Янка очень разборчиво и придирчиво относилась к дружбе и к выбору тех, кто был рядом с нею.
Вспоминает один из новосибирских музыкантов Дмитрий Радкевич:
Первая студийная Янкина акустическая запись — «Не положено» была сделана в Омске и относится к январю 1988-го года. К песням, написанным в Питере (после неудачной встречи с СашБашем), Янка добавила пару более старых и несколько новых. Из-за краткости альбом почти не распространялся или имел хождение в качестве дописок.

17-го февраля покончил с собой Александр Башлачев. Янка поехала на похороны, в Ленинград. С этой трагедии и началась полоса депрессии, сопровождавшая Янку до конца жизни. Будучи скрытной, Янка редко говорила о Саше и своем знакомстве с ним, разве что иногда, с самыми близкими друзьями. Но очевидно, что общение с ним оставило сильный след в ее душе, и гибель СашБаша она переживала очень долго и тяжело. Наверняка и перемены в ее творчестве были связаны с этим событием, от которого Янка так никогда полностью и не оправилась.

Первое публичное Янкино выступление вне родного города, на крупном мероприятии — на первом Фестивале альтернативной и леворадикальной музыки в Тюмени (июнь 1988 года). Выступление Янки разительно отличалось от других музыкантов. Если обычно появление группы сопровождалось выкриками и шумом, то когда на сцену выходила Янка, весь зал погружался в тишину, и только после песни звучали бурные овации. К сожалению, запись этого концерта не найдена.
Мнение очевидца:
Уральские баллады о тусовочной жизни современной девушки хиппи. С панк-роком ничего общего не имеет.
А вот характеристика Егора:
Баба-панк, к хиппизму отношения не имеет, чистый панк, агрессивный.
Этот фестиваль стал первым серьезным испытанием для Янки и подтверждением ее значимости в рок-жизни Сибири.

В течении лета и осени 1988, Янка с Егором постоянно путешествовали по стране, давали квартирники, иногда учувствовали в крупных концертах.
В начале ноября они попадают в Питер, где уже ждали известного по самописным альбомам Летова. Зрители получали в качестве приложения Янку, которая произвела на всех большое впечатление. В Москве — та же реакция:
От песен Янки веет безысходностью, но с ними почему-то легче безысходность эту преодолеть,
написала журналистка, Светлана Кошкарова.

В период с 1988-го по 1990-й годы Янка активно участвовала в проектах Егора. Кое-где она пела свои и чужие песни (каверы советских «Ничего не вижу», «Белый свет»), подыгрывала на металлофоне, подпевала Егору.
Но, между тем, между Янкой и Егором нарастали противоречия. И через полтора года совместной жизни они расстались.
Чтобы с ним жить, надо быть ему равным. Если ему уступаешь, он тебя сминает,
говорила Янка. Причину их размолвки Егор не рассказывал, а Яна постаралась как можно скорее забыть об этом периоде. Наверняка и Егор по-своему любил Янку. Но любви мешали постоянные соревнование и разногласия, как в творчестве, так и в отношении к жизни. Многие до сих пор продолжают обвинять Егора Летова в смерти Янки. Лишь ее близкие друзья утверждают обратное: они расстались задолго до ее смерти и с тех пор не очень много общались. Правда, почти до конца часто играли в совместных концертах. Иногда Янка обращалась к Егору, он помогал ей.