Комментарий #7094476
Ответы
Всё верно 
и это касается не только Сунь Ятсена, — того же Адама Смита, — я в прошлом кидал цитаты из VIII главы «О заработной плате» его книги «Исследование о природе и причинах богатства народов», без указания автора, так они автора совком называли после этого, потому что прибыль, как говорит автор, берётся от продажи ресурсов и труда, а «не из предпринимательского таланта» 
даже вот такую дичь мне кидали:
и это касается не только Сунь Ятсена, — того же Адама Смита, — я в прошлом кидал цитаты из VIII главы «О заработной плате» его книги «Исследование о природе и причинах богатства народов», без указания автора, так они автора совком называли после этого, потому что прибыль, как говорит автор, берётся от продажи ресурсов и труда, а «не из предпринимательского таланта» даже вот такую дичь мне кидали:
Да это отнюдь не вершина либеральной политэкономии, у них ещё рыночная информация — доказательство невозможности социализма, а точнее — плановой экономики(смех в том, что государственные регуляции — коммунизм, этатизм и вообще кактакможна), ведь сидит плановик, на калькуляторе считает-просчитывает ежеминутно возникающие потребности каждого отдельного человека и на основе этого составляет план(См. калькуляционный аргумент Мизеса. Да-да, Маркс устарел, а Мизес нет, это другое). Ну, а потом Адама Смита выписали из либерала(по определению — экономиста) и назначили ему вертолётный тур с изучением учебника по экономике
Как же я угораю с этих «эффективных менеджеров» 
везение приди 
кризис уйди 
везение приди кризис уйди Я за то, чтобы оценивать идеи, а не личностей, разумеется, учитывая современную обстановку и возможность применения на практике в любом случае, много ещё придётся разгребать за такими «левыми» 
Ведь многие политические движения заявляют о том, что борются за какую-то «историческую справедливость», но на деле их борьба является борьбой с формой, проекцией. В ходе такой борьбы с формой происходит отождествление формы с образом антагонистичной силы, форма получает устойчивый образ врага. В итоге идеологический антагонизм сводится к борьбе проекций — утверждение своей правоты заключается в разрушении тех форм, которые ассоциируются с образом врага. Такая борьба уже становится борьбой знаковой, символической. В ходе такой рационализации, определённая форма, имеющая устойчивый положительный образ, становится формой сакральной, неприкосновенной. Происходит отождествление идеологии с формой — лицом марксизма становится Ленин, либерализма Ельцин, а антикоммунизма, например, Солженицын. Идеологическая борьба приобретает всё большее отождествление с личностью, антагонизм возникает не между идеями как таковыми, а между формами и проекциями, которые ассоциируются с ними. В итоге мы получаем «борьбу за памятники» — за памятник «правильному» вождю вместо «неправильного». И, что главное, всё идеологическое противостояние всё больше сводится к «борьбе за памятники» — бесконечной борьбе между формами.
Ладно, не буду дальше углубляться в философию, — сейчас как раз закончил перечитывать 3 том ПСС Маркса и Энгельса, чувство накатило как-то само, в будущем, может быть, книгу напишу на эту тему
в любом случае, много ещё придётся разгребать за такими «левыми» Ведь многие политические движения заявляют о том, что борются за какую-то «историческую справедливость», но на деле их борьба является борьбой с формой, проекцией. В ходе такой борьбы с формой происходит отождествление формы с образом антагонистичной силы, форма получает устойчивый образ врага. В итоге идеологический антагонизм сводится к борьбе проекций — утверждение своей правоты заключается в разрушении тех форм, которые ассоциируются с образом врага. Такая борьба уже становится борьбой знаковой, символической. В ходе такой рационализации, определённая форма, имеющая устойчивый положительный образ, становится формой сакральной, неприкосновенной. Происходит отождествление идеологии с формой — лицом марксизма становится Ленин, либерализма Ельцин, а антикоммунизма, например, Солженицын. Идеологическая борьба приобретает всё большее отождествление с личностью, антагонизм возникает не между идеями как таковыми, а между формами и проекциями, которые ассоциируются с ними. В итоге мы получаем «борьбу за памятники» — за памятник «правильному» вождю вместо «неправильного». И, что главное, всё идеологическое противостояние всё больше сводится к «борьбе за памятники» — бесконечной борьбе между формами.
Ладно, не буду дальше углубляться в философию, — сейчас как раз закончил перечитывать 3 том ПСС Маркса и Энгельса, чувство накатило как-то само, в будущем, может быть, книгу напишу на эту тему
А лицезреть по-настоящему дискуссий(а не срачей) между левыми и правыми не представляется возможным. Не сказать бы, что плохо искал.К слову да, изучать и, вполне закономерно, повторять теорию для её понимания и развития, но не для догматической зубрёжки, как в такие времена — очень важно. Особенно на фоне накаляющегося классового конфликта в России, хоть и проходящего не под красными знамёнами, и когда сторонники ФБК мутят туманное дело своими последними действиями. Пока что остаётся только «Учиться, учиться и ещё раз учиться.» по выражению Ильича и наблюдать за происходящим, пока не возникла революционная ситуация. Точней, она возникла, причём давно... но рефомисты пока даже в упор её не видят
Относительно книги — было бы не плохо, я поддерживаю сей стремление
Современная теория марксизма — то самое, что сейчас в дефиците. Твой комментарий
Ведь многие политические движения заявляют о том, что борются за какую-то «историческую справедливость», но на деле их борьба является борьбой с формой, проекцией. В ходе такой борьбы с формой происходит отождествление формы с образом антагонистичной силы, форма получает устойчивый образ врага. В итоге идеологический антагонизм сводится к борьбе проекций — утверждение своей правоты заключается в разрушении тех форм, которые ассоциируются с образом врага. Такая борьба уже становится борьбой знаковой, символической. В ходе такой рационализации, определённая форма, имеющая устойчивый положительный образ, становится формой сакральной, неприкосновенной. Происходит отождествление идеологии с формой — лицом марксизма становится Ленин, либерализма Ельцин, а антикоммунизма, например, Солженицын. Идеологическая борьба приобретает всё большее отождествление с личностью, антагонизм возникает не между идеями как таковыми, а между формами и проекциями, которые ассоциируются с ними. В итоге мы получаем «борьбу за памятники» — за памятник «правильному» вождю вместо «неправильного». И, что главное, всё идеологическое противостояние всё больше сводится к «борьбе за памятники» — бесконечной борьбе между формами.
Ладно, не буду дальше углубляться в философию, — сейчас как раз закончил перечитывать 3 том ПСС Маркса и Энгельса, чувство накатило как-то само, в будущем, может быть, книгу напишу на эту тему
@Jiyane