— Расплывался в пространстве?
— Расплывался.
— А потом схлопывался?
— Схлопывался.
— И по итогу скрылся вместе с платой перехода?
— Да.

Утро в 14 транспортном отделе выдалось тяжелое. Футаба, которая ко второму часу разбора полетов начала завидовать своей госпитализированной напарнице, отбросила любые попытки оправдать себя в глазах начальства и решила просто ждать, пока директору Бронсу не захочется обедать. Слова об оторванной голове, брошенные в пылу экстаза перед миссией, были крайне неудачной метафорой. Голову в случае ошибки никому не отрывают. Её проедают со всей тщательностью уставных, бюрократических и ещё Бог знает каких правил, сложившихся во имя общественного порядка. И в данный момент от этого имени говорил директор Бронс.

— Вы понимаете, к чему может привести побег перемещенного субъекта? Вы осознаете опасность, которой подвергается город и репутация нашего отдела? Можете объяснить, почему вы мало того, что отказались от подкрепления, так ещё и потащили туда этого стажера, который сейчас хлебает физраствор за деньги компании? — каждая реплика начальника сопровождалась отстуком увесистой тактической ручки, чтобы надежнее вонзить в мозг подчиненной жгучие гвозди профессиональной ответственности.
— Я указала это в рапорте и готова понести наказание. — отвечала Футаба безо всякой надежды быть услышанной.
— О вашей готовности к наказанию речи не идет, это компания готова его выдать. — Бронс, полностью игнорируя сущность ответов, уделял большое внимание их форме. — Я говорю не о юридической стороне, а, так сказать, ваших личных мотивах как постоянного сотрудника. Чем вы руководствовались? Неужели вы не понимали, что органические флуктуации при перемещении иногда достигают предельных значений, с которыми нельзя справиться двумя, а с учетом профессионализма вашей коллеги и вовсе одним комплектом оборудования?
— Я была уверена, что в данном случае этого будет достаточно. — с тем же настроем оправдывалась Футаба.
— Ах, вы были уверены? — Бронс по неумению поднимать одну бровь поднял обе. — Футаба, с каких пор ваши личные профессиональные мотивы столь кардинально расходятся с предписаниями инструкции? Вы хотели предоставить пример плохого сотрудника своей подруге? Что ж, этот метод имеет право на жизнь. А вот те, кто использует его на рабочем месте — увы, не всегда.

На очередную колкость Футаба ответила очередной общей фразой, имеющей новую форму, но всё то же содержание, которое она хотела донести два часа назад. Честно говоря, это перебрасывание репликами представлялось бесполезным для обеих сторон. Разве что ответы Футабы казались ей горохом, а интенции директора Бронса в его глазах выглядели бисером. Данное месиво обретало смысл лишь в плане их межличностных отношений, которые служили основой уставных, бюрократических и ещё Бог знает каких правил, сложившихся во имя пресловутого общественного порядка, будь он неладен.

Время клонилось к обеду. Терпение Футабы и словарный запас Бронса подходили к концу, поэтому разговор дошел до долгожданного "Итак".

— Итак, — по праву старшего директор обозначил финишную прямую, — по итогам операции мы имеем: одну сбежавшую цель, одного госпитализированного сотрудника и один наконец-то составленный рапорт. О ваших действиях я доложу в вышестоящую инстанцию, и вскоре сообщу вам их решение.

Если бы эти слова были сказаны парочкой риторических монологов раньше, Футаба могла бы понервничать насчет своей текущей должности или вообще места в компании. Сейчас же она просто-напросто обрадовалась окончанию этого серьезного разговора и мгновенно переключилась на мысли о Кацуре, к которой стоило бы отправиться сразу после выхода из кабинета.

— Да, ещё один момент, — Бронс сделал вид, будто только что вспомнил нечто важное, — мне придется вычесть из вашей зарплаты стоимость ремонта ГПШ-2, что был выдан под вашу личную ответственность. Надеюсь, что она у вас всё-таки есть.
— Что? — Мысленно Футаба уже была в госпитале, поэтому заявление начальника застало её врасплох.
— Что? — Брови директора вновь взлетели вверх. — Генератор перцептивных шумов, который перед заданием вы получили на нашем складе. Я лично контроллировал процесс выдачи. Скажете, что этого не было?
— Ой, простите, — Футабе было немного стыдно за потерю концентрации, — просто мы обычно называем его по-старому.
— По-старому? Какая прелесть, — ухмыльнулся Бронс. — Вспомнили былое в свои 20 лет? Ну и какая же терминология там использовалась? "Экзорцисты"? "Инквизиторы"?

Футаба сидела молча, глядя на современное половое покрытие, испещренное проводами и датчиками неизвестного, но явно высокотехнологичного назначения.

— Загадочный ореол Средневековья, который привлекает молодежь к нашей ответственной миссии. — почти мечтательно сказал директор. — Жалко, что реальность вполне конкретна и прагматична. Но больше всего жалко тех, кто в серьёзных делах нынешней реальности пытается играть в прошлую. Свободны, Футаба.

Когда провинившаяся сотрудница с плохо скрываемым энтузиазмом покинула кабинет, Бронс поднялся со своего кресла, почесал затылок и отправился в столовую. За обедом, и даже после него, ему придется ещё не раз почесаться в раздумиях насчет сложившейся ситуации. Инспектора и отчетная документация — Бог с ними, солидный бюрократический опыт позволял справляться с этим на раз-два. Самый главный вопрос — как фактически устранять беглеца. Бронс не хотел об этом думать, но, вероятнее всего, ему придется подключать к делу свои внекорпорационные связи в городе. Вечер в 14 транспортном отделе выдался не менее тяжелым, чем утро.