Аниме-киберпанк / Статьи

5 июля 2021

25 июня 2023

Статья на стадии переработки (пока только дошёл до "краткой истории").
«Киберпанк» (от «cybernetics» — кибернетика и «punk») как субжанр (поджанр) научной фантастики обычно описывает мир будущего, в котором развиты информационные и вычислительные технологии, но при этом глубокий социальный и нравственный упадок. Технологии стали более развиты, но счастья людям это не принесло. Но это готовая формула «High tech, low life», которая не отражает всей полноты явления киберпанка, являясь лишь довольно упрощённым штампом.
Имя
В 1983 году в журнале А. Азимова Amazing Science Fiction Stories выходит рассказ писателя-фантаста Брюса Бэтке «Киберпанк», повествующий о юноше, попавшем в тусовку панковатых хакеров и начавшем с помощью дешёвых, но мощных портативных ПК сначала воровать деньги, а потом и бунтовать против своих родителей, когда те начали решать проблему пубертата.

Я написал рассказ ранней весной 1980 года, и с самого первого наброска он назывался «Киберпанк». Называя его так, я активно пытался изобрести новый термин, который подчеркивал бы противопоставление панковских взглядов и высоких технологий. <...>
Дети, которые взломали мой компьютер; их дети должны были стать Священным Ужасом, сочетая этическую пустоту подростков с техническим совершенством, о котором мы, взрослые, могли только догадываться. Кроме того, родители и другие взрослые авторитетные фигуры начала XXI века были бы очень плохо подготовлены к тому, чтобы иметь дело с первым поколением подростков, которые выросли по-настоящему “говорящими компьютерами”. И если вы думали, что панки на мотоциклах – это проблема, просто подождите, пока не встретите...* Не было подходящего слова, чтобы как-то назвать их. Поэтому я решил создать и определить это слово.
Как я на самом деле создал это слово? Я думаю, так возникает любое новое слово: через синтез. Я взял несколько корней — кибер, техно и др. – смешал их с кучей терминов, обозначающих социально дезориентированную молодежь, и пробовал различные комбинации, пока одна просто не показалась правильной.
<...> Причины, по которым я это сделал, были чисто эгоистичными и рыночными: я хотел дать своей истории краткое название из одного слова, которое запомнили бы редакторы.
Этимология слова «киберпанк»

Впрочем, к киберпанку как таковому рассказ Бетке не имеет прямого отношения.

Мне сказали, что моим главным вкладом [в лит. движение киберпанков] было создание стереотипа панк-хакера с фиолетовым ирокезом. Что странно, потому что ирокез Рэйно был белым.
Этимология слова «киберпанк»

1984. [известный критик и редактор Гарднер] Дозуа, вернувшись к полемике о «поколении 80-х», начатой его прошлогодней антологией «Лучшие вещи года», отечески заявил: «Если говорить о некой упрямой эстетической „школе“, то таковой, скорее всего, будет группа писателей, специализирующихся на супержёсткой перетехниченной белиберде, к которым по чистой случайности прилипло имя „киберпанки“, – это Стерлинг, Гибсон, Шайнер, Кэдиган и Бир». Однако в это же время в широких кругах использовались и другие варианты названия для данной группы писателей. Так, «The Village Voice» в рецензии на «Нейромант» Гибсона применил термин «техно-панк». Сами же киберпанки начали пользоваться термином «неоклассицисты» (публично) или «писатели в зеркальных очках» (между собой). Позже Стерлинг даже подготовил антологию с рабочим названием «Манифест зеркальных очков»*.
1985. Чарльз Плэтт, рассматривая данную группу в своем фэнзине «REM», написал: «Если „киберпанки“ хотят, чтобы их воспринимали всерьёз (а их книги этого, несомненно, заслуживают), то первое, что им нужно сделать, – это выбрать себе ярлык поприличнее... Даже такой неопределенный ярлык, как „модернисты“, и то смотрелся бы лучше». Однако вскоре, в декабре, Дон Кеннеди озаглавил свой критический обзор в журнале «Twilight Zone» так: «Твердая, мягкая и киберпанк» – верный признак того, что термин проник в общеупотребительный лексикон.
1986. Норман Спинрад напечатал в «НФ журнале Айзека Азимова» статью, где для группы, как он выразился, «так называемых „киберпанков“», предложил название «нейромантики». В «Локусе» появилось письмо Джона Ширли, который, возмущаясь неаккуратным обращением с киберпанковской «обоймой», в частности сказал: «Кое-кто утверждает, что я приветствовал термин „киберпанк“. Я заявляю, что этот кто-то искажает мои слова. Я больше предпочитаю формулировку „Движение“ или даже термин „нейромантики“, предложенный Спинрадом». А вот Руди Рюкер в фэнзине «REM» заметил, что термин «киберпанк» «легко запоминается и заставляет вас думать. Этот термин – образец квалифицированного кодирования. И еще мне очень нравится эта ассоциация с панками... Я горжусь, что я – киберпанк». Гибсону же, напротив, кажется, что «спинрадовский термин „нейромантики“ раздражает даже больше, чем „киберпанки“ Гарднера». И еще одна статья появляется опять-таки в «Журнале Айзека Азимова». Ее автор, Майкл Суэнвик, употребив этот термин как нечто само собой разумеющееся, бесхитростно заявляет, что движение уже умерло, и объединяет киберпанков и гуманистов в одну общую группу – постмодернистов.
Майкл Суэнвик «Постмодернизм в фантастике: Руководство пользователя»

В декабре 1986 года вышел в свет сборник «Зеркальные очки: Антология киберпанка».

454x667

Данная книга представляет авторов, заявивших о себе в этом десятилетии. Преданность Культуре восьмидесятых объединила их в группу нового движения в научной фантастике. Движение это быстро заметили и наградили множеством ярлыков: Радикальная твердая НФ, Техники вне закона, Волна восьмидесятых, Нейромантики, группа «Зеркальные очки». В ранние восьмидесятые все эти лейбы клеили, сдирали, но пристала только одна ‒ киберпанк.

И хотя новое движение в НФ на тот момент уже устоялось, «Зеркальные очки» – первый сборник работ «писателей в зеркальных очках», отредактированный одним из зачинателей, что придавало заглавию книги дополнительную убедительность. Если Дозуа запечатлел «киберпанк» чернилами, то Брюс Стерлинг выгравировал его на камне. С момента изобретения этого слова в 1980 году у него, как сказал Бетке, «сложилась довольно интересная собственная карьера».

Предпосылки.
НФ с самого своего начала, в романе «Франкенштейн, или современный Прометей» Мэри Шелли, продемонстрировала, что́ наука может сделать с человеческим телом. В результате "пророчества" Ницше в романе «Так говорил Заратустра» о приходе сверхчеловека, а также бурного прогресса научно-технической мысли в XX веке родилась философия постгуманизма, провозглашающая эволюцию человека с помощью технологий, ставшая значимой темой НФ. В 1923 г. в свет выходит роман "Заводной человек", повествующий о путешественнике во времени, который помимо прочего делится историей о том, как женщины для управления агрессивными мужчинами встроили им в головы часовые механизмы. Вместе с этим фантасты начала XX века рисовали не самые привлекательные техногенные миры в антиутопиях (Замятин, Хаксли). Однако смешать всё это в гремучий коктейль получилось у Альфреда Бестера в романе «Моя цель – звёзды». В произведении изображён мир выродков и гротеска, на фоне которого разворачивается история несчастного Гулливера Фойла. В этом мире мегакорпорации, столь же могущественны, как и правительства. Переживший крушение корабля и объявленный в галактический розыск, Фойл ради мести превращает своё тело в настоящую машину смерти. Роман Бестера во многом предвосхитил творчество киберпанк-движения, но ему пока кое-чего не доставало. Ближе к концу произведения главгерой заявляет, что Земля – его нация, его дом глубоко в космосе, а его цель – звёзды, т.е. перефразирует одного из отцов ракетостроения Джона Парсона: «Возможно, ракетостроение не является моей истинной целью, но это чертовски мощный двигатель. С Телемой в качестве моей цели и звёздами, моим предназначением и моим домом, я устремил свой взор ввысь». Это пока ещё положительная вера в прогресс и человеческой возможности классической модернистской НФ.
Чего же не хватало? Достаточно посмотреть, в какое время, в какой социокультурной среде возникает киберпанк. Да и присмотритесь к самому слову киберпанк.

Кибер. Третья научно-техническая революция.

1438x813

1024x576

1024x767 Основным её стержнем являлись вычислительные технологии, развитие которых приобрело невиданные темпы. Развивается системы связи, появляются компьютеры и кибернетика (наука об управлении системами), возникает молекулярная биология и генетика (расшифровка ДНК), даёт плоды нефтехимия (пластмасса заменяет "натуральные" дерево и металл). Только представьте, какие это давало новые перспективы относительно манипуляций над человеком.
В 1948 г. американский ученый Норберт Винер выпустил трактат "Кибернетика" (1948). По его определению, кибернетика — это наука об общих законах получения, хранения, передачи и обработки информации. Одним из постулатов кибернетики является утверждение, что принципы управления в живом мире и в мире машин идентичны, а значит, машины могут имитировать свои живые аналоги. Однако не стоит думать, что законы этой науки применялись только в области электронно-вычислительной техники. В середине 50-х гг. в Советском Союзе (мораторий на кибернетику тогда уже был отменен) группа ученых из Института протезирования и протезостроения представила первый протез, на 70% имитирующий живую конечность. Принцип так называемого биоэлектрического протеза был основан на том, что любая мышца в живом организме при сокращении выделяет электрический импульс очень малой силы. По этому импульсу можно определить, какая мышца сократилась и какой силы было сокращение. Поскольку при потере часть мышцы оставалось в культе, ее можно было использовать для управления протезом. Искусственная нога или рука одевалась на культю, а специальные электроды передавали импульс моторчикам, двигающим пальцы и кисть (или стопу). Таким образом, были имитированы некоторые функции управления механическим движением тела. Биоэлектрические протезы широко используются до сих пор. Винер видел протез и встречался с советскими учеными, назвав это изобретение одним из главных в истории кибернетики.
В 1960 Австро-австралийский учёный Манфред Клайнс и американский медик Натан Кляйн опубликовали эссе «Киборги и Космос». Они предложили техническую адаптацию человека к условиям окружающей среды космического пространства в качестве альтернативы созданию искусственной атмосферы земного типа в космических кораблях. Отправной точкой этих соображений является естественная эволюция, которая понимается здесь как прогрессивное приспособление организмов к новым условиям окружающей среды. С помощью биохимических, физиологических и электронных модификаций люди должны преобразиться в «саморегулируемую систему человек-машина» для своего выживания в условиях космоса. Бравые мужи предлагали заменить космонавтам все органы, чтобы летать к звездам было легче – сердечко стимулировать модными тогда амфетаминами, а вместо легких прикрутить ядерный реактор. Они же создали термин "киборг" - сокращение от "кибернетический организм".
Всё в том же 1960 г. все в MIT был сконструирован первый HMD-монитор (Head Mounted Display) – дисплей, закрепляемый на голове. Два проектора крепились за ушами и через специальные полусеребряные зеркала передавали изображение прямо на сетчатку человеческого глаза.
В 1965 г. сотрудники MIT Лоуренс Робертс и Томас Меррилл соединили через обычную телефонную линию компьютер TX-2 в Массачусетсе и компьютер Q-32 в Пало-Альто, шт. Калифорния. Это была первая обширная компьютерная сеть. Через три года, в августе 1968 г., Лоуренс Робертс в составе исследовательской группы, финансировавшейся Министерством обороны США, создает спецификацию на сеть ARPANET, которая стала непосредственной предшественницей Интернета. Наконец в 1969 г. Деннис Ритчи, сотрудник Bell Laboratories, создает ОС Unix под микропроцессор DEC PDP-7.
В 1967 г. сотрудник Bell Helicopters Губерт Аптон (Hubert Upton) представил портативный компьютер с HMD-монитором для чтения по губам.
В 1968 г. на ежегодной Осенней компьютерной конференции Дуглас Энгельбарт продемонстрировал систему NLS (oN Line Sistem) — персональный компьютер, управляемый клавиатурой, которую можно было держать в одной руке.Интересно, что NLS имел встроенный текстовый редактор и мог служить портативной библиотекой с возможностью "расшаривания" документов.
70-е с полным правом можно назвать десятилетием первого контакта рядового человека с компьютером. В первой половине десятилетия электронные машины претерпевали изменения, приведшие в 1975 г. к появлению первого PC - Altair 8800. Габариты ЭВМ постепенно уменьшались, и это не могло не отразиться на образе суперкомпьютеров в киберпанковской литературе и кино. Первый микропроцессор Intel 4004 полностью опровергнул все представления о будущем современных технологий. Несмотря на то что компьютер начинал входить в дома рядовых граждан, в научной фантастике продолжал преобладать образ опасной машины. Киборг и персональный компьютер действует уже не из секретной лаборатории, а среди обыкновенных людей, в самом сердце общества, окутывая его незаметной информационной паутиной.
Официальное рождение киберпанка в середине 80-х сопровождалось победным шествием IBM PC (1981) и Windows (1985).
Наконец, в 1984 году в Японии в течение нескольких месяцев на различных заводах вышедшими из-под контроля роботами было убито четыре человека.
Так третья научно-техническая революция дала возможность перейти к новому постиндустриальному обществу.

1024x767 Неудивительно, что литература не могла не отразить такие глобальные изменения и самые различные допущения относительно результатов всего этого.
При этом киберпанк несёт постмодернистское разочарование в прогрессе, вера в который была характерна для классиков НФ. Герои киберпанка практически не бороздят космические просторы, а борются за выживание в трущобах грода или космической колонии. Они не в старой аналоговой фантастике с инопланетянами и механическими роботами, а зачастую в цифровой. Почему так? 1980-е – время космического разочарования. Взрыв «Челленджера» поставил точку в фантастических романах про бравых янки, спасающих мир от нападения «факин спейс инвейдерс». Люди поняли, что ни они, ни их дети никогда не полетят на Альфу Центавру. Трагичное блеяние Рейгана о начале разработки СОИ прозвучало как эпитафия всей космической программе США.
В общем, киберпанк появился как попытка группы молодых авторов художественно осмыслить последствия компьютерной революции XX века и выпускать более актуальную НФ. Но у них не было уже оптимизма фантастов прошлого, верящих в победу рациональности и добра в человеке.

Мы считали, что научная фантастика должна брать пример с настоящего — компьютерных технологий, корпоративных структур власти, экономического господства Японии — а не несбыточных мечтаний мировых правительств и Галактических федераций середины века.
Льюис Шайнер «Признание бывшего киберпанка»
Мне нужно было своё пространство в научной фантастике. Космические корабли уже набили оскомину и меня они не цепляли. Так что мне нужно было что-то, что бы заменило космос и звездолёты. Однажды, гуляя по Ванкуверу, я увидел салон игровых автоматов – новинку тех дней. Дети, игравшие в них, были так увлечены, что, казалось, они хотят попасть внутрь этих игр. Реальный мир для них исчез. Его место заняла "машина". (Уильям Гибсон)
Мы уже живем на фоне изо дня в день совершаемых отчаянных поступков, имеющих непредсказуемые последствия для всего мира... Мы отучились отказываться от чего-либо по нравственным основаниям. Мы — общество, которое не способно даже отойти от пропасти, которой нам угрожают героин и водородная бомба... Почуяв запах денег, мы сметаем на своем пути все барьеры... Сама человеческая мысль в своей невероятной ипостаси компьютерных программ сегодня тиражируется и становится товаром. Даже содержимое наших мозгов не является более сокровенным; напротив, человеческий мозг — первейшая цель постоянно набирающего обороты исследования. И к черту все онтологические и духовные проблемы. Представление о том, что в этих условиях Человеческая Природа непременно подчинит себе Большую Машину, – просто глупость.
Брюс Стерлинг, эссе «Киберпанк в девяностых»
Знаете, почему компьютеры и сеть безопасны для человека? Потому что мы постоянно напоминаем об их опасности. Не пренебрегайте нашими предостережениями. (Уильям Гибсон)

Панк как контркультурное движение группы фантастов в борьбе за актуальную НФ.

Самый яркий пример конфликта между литературными поколениями – это, конечно, 60-е годы, когда полемика вокруг «новой волны» едва не переросла в побоище. По одну сторону баррикад были молодые писатели, только-только пришедшие в жанр и не желавшие терпеть его ограничений (табу на секс, простой «естественный» язык прозы, доминирование идеи над характерами), а по другую – их предшественники, вдруг обнаружившие на себе ярлык «старая волна» и не желавшие никаких новых веяний (секс, «экспериментальная» проза, превалирование настроения или характеров персонажей над идеей), которые замутили бы их тихую заводь.
В 80-е годы в фантастику пришло новое поколение. Однако на сей раз, когда армия торжественным маршем подошла под стены Вечного Города, она вдруг обнаружила, что его никто и не думает защищать. <…> Поколение, о котором я хочу рассказать... я буду называть их постмодернистами... термин... достаточно точно отражает широко распространившуюся среди них тайную веру, что только при их поколении НФ достигнет наивысшего расцвета...
Писатели первой группы [«новая волна НФ»], «гуманисты»… возможности фантастики используют для исследования больших философских проблем, иногда религиозных по своей природе.
Другая же группа получила прозвище «киберпанки». Для их фантастики характерны описания мира будущего, основанного на высоких технологиях и широком применении компьютеров, чрезвычайно плотная, «сбитая» проза и близость к панковским взглядам, включая антагонизм к любым властям и яркие, изобретательные детали. Это прежде всего Уильям Гибсон, Брюс Стерлинг, Льюис Шайнер, Грег Бир, возможно, Руди Рюкер и, отчасти, Пат Кэдиган.
Майкл Суэнвик «Постмодернизм в фантастике: Руководство пользователя».

Прежде чем получить крещение, существовало просто «Движение» писателей-единомышленников. Их объединял самиздат Брюса Стерлинга «Дешёвая правда». Авторы, вроде Джона Ширли, передавали в этот информационный бюллетень свои статьи под псевдонимами, шумно рекламируя при этом работы своих товарищей и подвергая нападкам традиционную научно-фантастическую литературу.

Так ведь киберпанки вовсе не были отъявленными экспериментаторами. Мы просто хотели продраться в прошлое через всю эту коммерческую дребедень вроде книжек Пирса Энтони, чтобы покрепче уцепиться за истинные корни жанра.
Дэн Уинтерс. Интервью с Уильмом Гибсоном // ЕСЛИ 1'95
Киберпанки пишут об экстази и полётах в киберпространстве, а Жюль Верн писал об экстазе и полётах на воздушном шаре. И если отрешиться от исторических деталей, сразу убедишься, что речь идёт об одном и том же.
Брюс Стерлинг, эссе «Киберпанк в девяностых»
Как и панк в музыке, киберпанк — это, в некотором роде, возвращение к истокам. Наверное, киберпанки являются первым НФ-поколением, не только воспитанным на литературной традиции научной фантастики, но и выросшим в по-настоящему научно-фантастическом мире. Для них техника «твердой» НФ, её экстраполяция и технологическая грамотность — это не просто литературные приёмы, но также и ежедневная необходимость. С их помощью киберпанки стремятся к адекватному восприятию окружающего мира...
Брюс Стерлинг Предисловие к антологии «Зеркальные очки: Антология киберпанка»

Подробнее об этом смотрите в документальном фильме «Неизведанные территории».

youtube

Кибер+панк

Несмотря на все научно-технические достижения, высокие технологии в 60-х оставались тайной для большей части общества. Именно от этого периода киберпанк унаследовал такой мотив, как связь высоких технологий с правительственными структурами и крупными корпорациями.

Как правило, в рассказах направления киберпанк фоном служит некая система, подавляющая жизнь самых обыкновенных людей — ею может быть деспотическое государство, группа крупных господствующих корпораций или фундаментальная религия. Системы совершенствуются с помощью различных технологий (сегодня развитие некоторых из них идет со скоростью, выбивающей из колеи многих), в частности информационной технологии (компьютеры, средства массовой информации). Это служит усилению системы за счет ограничения свободы выбора тех, кто находится внутри системы. Часто такая технологическая система распространяется и на её "человеческие" составляющие – через пересаженный мозг, протезированные конечности, созданные путем биологической и генной инженерии органы и т. д. Сами люди становятся при этом частью "Машины". Такова "кибернетическая" сторона киберпанка. Тем не менее, в любой культуре, цивилизации всегда существуют те, кто живет на её обочине, на краю: это не только уголовники, отбросы общества, но и люди "не от мира сего", и просто те, кто выбирает свободу ради свободы — иначе говоря, маргиналы системы. Литература киберпанк избирает своими героями именно таких людей, а зачастую делает акцент на способы, которыми они обращают технологические достижения к своей выгоде. Такова "панковская" сторона киберпанка.
К. В. Исаев «Киберпанк как литературное движение»

Что же такое киберпанк?
Говоря об этом, стоит разделять два разных явления: литературное движение контркультурных авторов НФ и литературный субжанр ими популяризированный. Начнём с первого.

...В литературе конца ХХ века киберпанк ‒ это группа молодых англоязычных авторов, пишущих технотриллеры на новом, специфическом материале. <...> Киберпанк ‒ это нечто вроде музыкальной "могучей кучки".
Владимир Решетников «Мучают ли электроовец программные баги»

Теперь о самом субжанре. Как же его определяли сами сторонники движения?

Возьмём для примера лабораторную крысу, в чей мозг вживлены электроды. Как вы посмотрите на то, если она начнет страстно проповедовать то, что в конце концов Природа Грызунов восторжествует? Почти всё, что мы делаем с крысами, можно проделать и с человеком. А с крысами мы можем сделать многое. Об этом нелегко думать, но это правда. Она не исчезнет, если мы закроем глаза. Это и есть киберпанк.
Возьмем "Франкенштейна" Мэри Шелли, одну из книг, создавших научную фантастику как жанр. С точки зрения киберпанка, "Франкенштейн" ‒ это "гуманистическая" НФ. В "Франкенштейне" заявляется, что существуют Вещи, Которые Человеку Знать Не Следует. Этот моральный закон не приводится в исполнение людьми ‒ смертные не могут понять суть этого закона, в нём есть нечто родственное воле богов. Hubris (гордыня) должна найти nemesis (возмездие) ‒ такова природа нашей Вселенной. Доктор Франкенштейн совершает леденящее кровь преступление, преступление против души человеческой, и возмездие настигает его, причём в роли Немезиды выступает творение его собственных рук ‒ Чудовище.
Давайте теперь представим киберпанковскую версию "Франкенштейна." В этом воображаемом произведении Чудовище стало бы исследовательским проектом некой мега-корпорации. Чудовище по-прежнему может стремиться утолить свою жажду крови, и жертвами станут, скорее всего, случайно попавшиеся ему под руку люди. Но когда он все это сотворит, ему не позволят отправиться на Северный полюс, цитируя байроновские строки. Чудовища киберпанка не исчезают так просто. Они уже бродят по улицам. Они рядом с нами. Возможно, что и мы являемся Чудовищами. Чудовище будет защищено авторским правом, и их будут изготовлять во всем мире. Скоро все Чудовища будут работать посудомойщиками или официантами в низкопробных забегаловках.
В соответствии с моральным кодексом киберпанка мы уже знаем Вещи, Которые Человеку Знать Не Следует... Во вселенной киберпанка мысль о том, что существуют некие священные границы, в которых будет придерживаться человек ‒ заблуждение. Священных границ, защищающих нас от самих себя на существует.
Этот "антигуманистический" подход в киберпанке не есть лишь некий литературный субститут для эпатажа мещан, это объективный факт культуры конца ХХ века. Киберпанк не изобретал данную ситуацию, он всего лишь отобразил её.
Брюс Стерлинг, эссе «Киберпанк в девяностых»

В киберпанке есть несколько центральных тем. Тема вмешательства в человеческий организм [постгуманизм]: протезы конечностей, электросхемы-имплантаты, пластическая хирургия, генетическая модификация. Ещё мощнее звучит тема вмешательства в человеческий разум [трансгуманизм]: интерфейс мозг-компьютер, искусственный интеллект, нейрохимия ‒ техника даёт новое, радикальное определение человеческой природе, природе личности.
Брюс Стерлинг. Предисловие к антологии «Зеркальные очки: Антология киберпанка»
...техническая сторона дела меня и не интересует. На самом элементарном уровне компьютеры в моих книгах — это метафора человеческой памяти.
Ларри Маккафри. Ключ без права передачи (беседа с Уильямом Гибсоном) // MEGA 5'91, С. 7-11.

Любое произведение ‒ это продукт своего времени, а политический, экономический и социальный контекст непременно влияет на искусство. А искусство, в свою очередь, становится зеркалом, отражающим страхи, переживания или, наоборот, надежды людей той эпохи. Так и киберпанк - это литература, старавшаяся отразить видение будущего контркультурных людей 1980-х гг.
Краткая история
В 1982 г. вышли фильмы «Трон» и «Бегущий по лезвию», которые максимально полно выразили эстетику нового субжанра НФ. В фильме «Трон» визуализация виртуального пространства показана за два года до выхода «Нейроманта» Гибсона, хоть это и было, скорее, стилизованное фэнтези про попаданца, нежели история о людях, объединённых «консенсуальной галлюцинацией». А «Бегущий по лезвию» Ридли Скотта... если нужно показать, как выглядит киберпанк, нет лучшего примера для иллюстрации, чем этот фильм. Однако в плане содержания это обычная НФ о роботах в духе А. Азимова и Р. Шекли (там тоже были мегакорпорации), разодетая в неонуарный наряд.
Сходство мира «Бегущего по лезвию» и мира, придуманного Гибсоном, объясняется просто. Оба произведения заимствовали элементы у французских комиксов для взрослых Metal Hurlant, которые выходили в США под названием Heavy Metal.

Но у Гибсона были и другие источники вдохновения. Могущественные японские корпорации – стандарт для жанра – появились в его книгах потому, что писатель собственными глазами видел, как культура страны восходящего солнца проникает на Запад. Из-за лёгкости в получении визы, а также наличия прямых рейсов в середине семидесятых Ванкувер был настоящим раем для туристов из Японии. Они постоянно приезжали туда отдыхать, вследствие чего повсюду висела реклама на японском языке, работали суши-бары и рестораны с восточной кухней. А эстетику умирающего японского города Тиба, в котором начинается действие «Нейроманта», Гибсон позаимствовал у Детройта. Об этом он рассказал в интервью журналу «Science Fiction Eye» в 1987 году.

Я даже не знал, что Тиба существует, так что мне пришлось создавать некую фантазию на тему Детройта. Детройтом ведь никто не гордится. Это просто грязная отвратительная окраина. Я начал использовать её, так как этот образ обладал ярко выраженной особенностью. (Уильям Гибсон)

Именно роман «Нейромант» стал каноничным произведением в жанре, создав, по сути, образец того, как надо делать, чтобы получился киберпанк. Хакеры-наркоманы, импланты, государства, ослабленные военным конфликтом, могущественные корпорации и, разумеется, бегство от реальности в цифровой мир. Гибсон в романе показывал, что развитие технологий может привести нас не к звёздам, а к новой форме существования человеческого общества, к социальной революции.

Я бы определённо назвал его провидцем. Если бы он не написал «Нейроманта» тогда, когда он это сделал, то мир, какой он есть, не существовал бы. У нас всё равно были бы компьютеры, интернет и киберпространство. Но всё это было бы другим, если бы люди, работавшие над всем этим, однажды не прочитали «Нейроманта» и не сказали: «Классная идея! Давайте попробуем воплотить её в жизнь. (Джек Уокман)

Стерлинг, будучи новатором и лидером по натуре собрал вокруг себя костяк писателей фантастов, позже называемых – киберпанки, которые создали своеобразный пласт, олицетворяя всё направление. Сам же Брюс собрал и отредактировал киберпанковский сборник Mirrorshades, в котором и были собраны короткие опусы его коллег-фантастов.

Периодизация киберпанка:
0. Предтечи.

«Уничтоженный» [«Человек Без Лица»] (1952) и «Моя цель ‒ звёзды» [«Тигр! Тигр!»] (1956) Альфреда Бестера

В первом романе описана трагедия "Эдипа" 24 в. ‒ Бена Рейча, сверхбогача с металлическим экзоскелетом, убившего родного отца в состоянии "помутнения подсознания"; ему старается помешать полицейский-телепат (перевёрнутый детектив), а также преследует больная совесть в облике "ментального фантома", Человека Без Лица.
Во второй книге представлен ещё один вариант (не менее экстравагантный) далёкого будущего, в котором цивилизация на Земле загнивает, а телепортация (правда, лишь "прыжками" на расстояние до 1000 миль) позволяет решить транспортные проблемы. Герой Галли Фойл, движимый жаждой мести за допущенную в отношении него несправедливость, после мн. трансформаций становится трансцендентным, богоподобным мессией. Нехитрый сюжет позволяет Б. провести читателя через цепь рассуждений к мысли о том, что человеческая раса выживет, откроет в себе нов. духовные ресурсы только под угрозой полного самоуничтожения.

Трилогия «Нова» Уильяма Берроуза

«Мягкая машина» (1961, пер. в 1966 и 1968 гг.). Название относится к человеку как объекту контроля. Само произведение - тот ещё винегрет нелинейной прозы и гипертекста, но В 7-ой главе вполне линейно рассказывается о секретном агенте, который может менять тела или преобразовывать свое собственное тело с помощью «UT» (недифференцированной ткани). С помощью машины времени агент отправляется в прошлое. А там, в прошлом, жрецы майя используют календарь, чтобы контролировать умы людей для посадки кукурузы. Календарные изображения записываются в книги и помещаются на магнитную ленту и передаются в виде звуков для управления рабами. Агенту удаётся проникнуть к рабам и заменить магнитную ленту совершенно другим сообщением: «сжечь книги, убить священников», что приводит к падению режима жрецов.
«Билет, который взорвался» (1962, испр. в 1967) продолжает приключения агента Ли в его миссии по расследованию и подрыву методов контроля сознания, используемых мафией Нова, бандой межгалактических преступников, намеревающихся уничтожить Землю. Роман представляет собой анархическую историю о контроле сознания с помощью психических, электронных, сексуальных, фармацевтических, подсознательных и других средств и закладывает основу для идей Берроуза о социальной революции с помощью технологий, которые он позже подробно изложит в своем эссе объемом «Электронная революция».
Роман «Нова Экспресс» (1964) повествует об уличной преступности и коррупции в близком будущем, когда власть над планетой захватила банда галактических гангстеров ("Новая толпа"), а ей противостоит "Новая полиция". Существование полиции зависит от преступников; если преступники перестанут существовать, то и полиция тоже. Это социальный комментарий о человеческом и машинном управлении жизнью.
Комментируя трилогию в интервью, Берроуз сказал, что он "пытался создать новую мифологию для космической эры".

«Призрак бродит по Техасу» (1968) Фрица Лейбера

После третьей мировой войны Техас отвоевал независимость у США, но стремится к мировой гегемонии. По всей стране революции рабов-рабочих мексиканцев, чей труд используется против их воли ‒ они и сами не знают чем занимаются, покуда не выйдут с территории с тщательно промытыми мозгами после воздействия гипноза. Мировая война разрушила контакты Земли с колонией на Луне, где в изоляции от сил притяжения, человеческая плоть стала отторгаться от тела, сохранившись большей частью только на руках и голове, в тех местах, где она требовалась для работы. Селенит Черепуша (Эль Скелето), обзаведясь металлическим экзоскелетом, , удерживающим тело тело в вертикальном положении, прилетает в Техас (куда-то в Северную Америку), чтобы заявить свои права на «шурф чокнутого русского». И начинаются с ним немыслимые приключения.

1. Протокиберпанк (1970-е).

«Эффект Мёллера-Фоккера» (1970) Джона Слейдека

Роман примечателен технологией, позволяющей хранить индивидуальные качества человека как компьютерные данные на плёнках Мёллера-Фоккера. Людей, записанных на ленты, можно восстановить, кодируя данные лент в вирус, которым кого-то следует инфицировать.

«Наполовину сверхчеловек» (1971) и «Бог-кит» (1974) Т. Дж. Басса

В книге явлены картины перенаселенной Земли, которую населяют четырехпалые мутанты, живущие в подземных городах-убежищах. Далекое будущее, по Б., представляет собой инверсию «Машины времени» Уэллса: сверхмощный компьютер создаёт минимальный комфорт жителям подземного мира, а в качестве спорта самые привилегированные из них получают лицензию на охоту за живущими в состоянии варварства на поверхности "нормальными людьми"; судьба последних не совсем безнадёжна: часть их на звездолете-киборге "Ольге" блуждают в космосе в поисках нов. планеты для проживания.
В романе-продолжении после гемикорпорэктомии главгерою устанавливают механические ноги и помещают в анабиоз, чтобы он проспал до времён, когда ему могут вырастить и пришить живые конечности (дело происходит в близком будущем). Однако, проснувшись, он ужасается от того факта, что ему пришьют ноги его специально выращенного мальчика-клона, и вновь отправляется в анабиоз. После тысячелетий сна он просыпается в мире, недалеко отстоящем по времени от описанного в 1-й книге. Электронный "собрат" "Ольги", гигантский кит-киборг, бороздит просторы океанов, ставших безжизненными, в поисках нов. популяции ‒ "людей-амфибий"; в умеренно оптимистическом финале он их находит. Возвращается из космич. странствий и "Ольга"; люди перебираются на архипелаги, где возрождается "нормальная" биол. жизнь и связанная с ней цивилизация.

2. Рождение и расцвет киберпанка (1973 — 1980-е).
Американский писатель Тимоти Лири в своём эссе 1987 года недвусмысленно называл «Радугу тяготения» (1973) Томаса Пинчона ‒ «Ветхим заветом» киберпанка. Уильям Гибсон также называет Пинчона прародителем киберпанка, а первая фраза «Нейроманта»: «Небо над портом напоминало телеэкран, включенный на мертвый канал» ‒ представляет собой результат «скрещения» первых фраз пинчоновских романов «Выкрикивается лот 49» и «Радуга тяготения».

Наверное, все они [киберпанки] наследники той революции, которую произвел в литературе Пинчон, они получили мощный современный инструмент, который продолжают развивать.
Василий Владимирский «Киберпанк мертв, а они ещё нет». Интервью с переводчицей Екатериной Доброхотовой-Майковой.

«Девушка, которую подключили» Джеймса Типтри-младшего.

Действие происходит в мрачном будущем, где миром управляет капиталистический режим. Несмотря на то, что реклама незаконна, корпорации все ещё способны контролировать потребителей с помощью знаменитостей, которых они создают для рекламы своих продуктов.
Книга повествует о девушке-подростке Филадельфии Берк, доведённой до попытки самоубийства насмешками по поводу её физического уродства. К моменту время выздоровления её выбирает на роль "удалённого оператора" прекрасного 15-летнего искусственно выращенного тела Делфи для того, чтобы, выступать по всему свету в роли знаменитости и тем самым продвигать корпоративную продукцию в массы за счёт своего образа. Конечно же, она соглашается.
Стоит отметить, что Типтри использует такие фразы, как "накачанный халк", "девушка-грубиян" и "туша", чтобы обесценить тело Ф. Берк, что ещё больше усиливает её чувство бесполезности в истории. Эта негативная версия женского воплощения показана на контрасте и через взгляд Делфи, описанной как "красивая и "безупречная".
Теперь у Ф. Берк есть слава, уважение, богатство, власть и, в конечном счете, любовь. Пол Ишем, богатый и непокорный сын руководителя сети, замечает Делфи на съёмках мелодрамы и влюбляется в неё. В конце концов он обнаруживает и неправильно понимает ситуацию, полагая, что Делфи ‒ обманутая невинная девушка, порабощенная имплантатами. Он врывается в лабораторию, где находится П. Берк, и потрясённый правдой о том, что его прекрасная Делфи контролируется страшной, прикованной к постели женщиной, подключенной к бесчисленным машинам, он... впрочем, это лучше почитать.

В конце истории Делфи передается под контроль другого оператора. По мнению Хизер Дж. Хикс, «тело Дельфи используется в капиталистических целях с целью рекламы до такой степени, что её тело становится синонимом продуктов, которые она рекламирует».
Идеи «Девушки, которую подключили» впоследствии разовьёт У. Гибсон в рассказе «Зимний рынок» (1875).
Интересно и то, что произведение Триптри было впоследствии было издано как первое в мире сенсорное издание художественного произведения. На обложке книги находятся 150 программируемыми светодиодов. Они соединяются со специальным жилетом, который идёт в комплекте и в нужных моментах истории начинает свою работу: вибрирует, давит на тело, подогревает или охлаждает отдельные области. Таким образом, у читателя должно сложиться впечатление, что он физически ощущает все эмоции и чувства главной героини.

youtube

«Наездник ударной волны» (1975) Джона Бруннера

Роман рисует информационную антиутопию, в которой личность становится рабом средств массовой информации и компьютерных банков данных. Эта книга примечательна тем, что её герой использует навыки компьютерного взлома, чтобы избежать преследования в мрачном будущем, а также тем, что в ней автор вводит в обиход понятие «червь» для описание софта, который распространяет сам себя через сеть (что опережает сам факт появления подобных вирусов на несколько лет).

«Осколки голографической розы» (1977) У. Гибсона

Действие происходит в декорациях разрухи и военного положения после новой гражданской войны в США. Главный герой рассказа, живущий на развалинах старого мира, прячется от реальности в устройстве «Вероятностного сенсорного восприятия» (ВСВ), воспроизводящем ощущения другого человека: хочешь почувствовать себя йогом, разминающимся на пляже ‒ просто вставь нужную кассету. И лишь перепады напряжения в сети ненадолго возвращают его в реальный мир.

«Брандер» (1978) Джоана Винджа

Микаэлю Йарроу, младшему служащему в правительственном исследовательском центре подключили к нервной системе новейший компьютер, который адаптировался к человеческому мозгу. Благодаря этому, герой превращается в сверхчеловека, обладающего уникальными математическими и аналитическими способностями. Йарроу улетает на Марс, где его заставляют принять участие в рискованном мероприятии...

«Подлинные имена» (1981) Вернора Винджа

Высококлассный программист «Мистер Скользки» (он же писатель Роджер Поллак) ‒ один из создателей новой технологии виртуальной реальности с полным погружением под названием «Иной План». Он входит в хакерский ковен, участники которой тщательно скрывают свои реальные личности ‒ свои Истинные имена, чтобы избежать преследований со стороны «Великого Врага» ‒ правительства Соединенных Штатов. Кто-то из ковена пытается использовать господство в киберпространстве для захвата власти в реальном мире.
Повесть В. Винджа вдохновила на дискуссию ведущих авторитетов в области искусственного интеллекта и научных журналистов: Тимоти С. Мэя, Дэнни Хиллиса, Марвина Минского.

В 1982 г. вышел «Джонни-мнемоник» У. Гибсона. Рассказ повествует о киберкурьере Джонни, имплантировавшим себе в мозг чип, позволяющий использовать свою память как флешку для хранения секретной информации, которую нельзя доверить компьютером. Ключ от информации находится у заказчика. Во время выполнения последнего заказа выясняется, что информация в голове Джонни была украдена у якудза, которые отправили за Джонни киллера.
В этом же году появляется и «Сожжение Хром», в котором Гибсон впервые описал «консенсуальную галлюцинацию», использовав для этого слово «киберпространство». Главные герои ‒ спец по компьютерному "железу" Автомат-Джек (рассказчик) и один из лучших киберковбоев (хакеров) Бобби Квинн ‒ проникали в киберпространство, чтобы похитить деньги со счетов криминального авторитета Хром, ради исполнения дорогостоящей мечты своей красивой подруги Рикки.

Кодификаторы: «Нейромант» (1983) У. Гибсона (виртуальный вариант) и «Схизматрица» (1985) Б. Стерлинга (социальный вариант), антология Большой Пятёрки киберпанков «Зеркальные очки» (1986).
3. Поздний период. Медленная смерть жанра (конец 1980-х — конец 1990-х).
Кодификатор: «Когда под ногами бездна» (1987) Джорджа Алека Эффинджера.
Характеризуется сменой влияния корпораций в сторону заговора правительственных ведомств. Возвращение к нуару: главгероями всё больше становятся кибердетектив или профессиональный сетевой специалист, ищущие себя в контрастном технологичном городе и Сети. Протагонист теперь является частью системы, но ощущает чуждость ей. Постепенно размываются границы жанра: Гибсон пробует соединить киберпанк с фэнтези и т.п.
Смерть киберпанка. Несмотря на то, что Нил Стивенсон своим романом «Лавина» (1992) открыл дорогу посткиберпанку, классический киберпанк ещё как-то барахтался, пытался выдать что-то в рамках классических тропов. И тут мнения исследователей расходятся. Одни считают, что классический киберпанк убил автор термина Брюс Бетке своим «Интерфейсом об тейбл» (1995), другие же, что последний гвоздь в крышку гроба забил Руди Рюкер своей книгой «Реал» (2000). Я лично придерживаюсь последнего мнения, ибо в «Реале» автор затронул практически все основные темы киберпанка: от виртуальной реальности до неолуддизма, вызванного страхом человека перед засильем компьютерных технологий.
В 1993 году журнал Wired (выпустивший к тому времени всего три номера) опубликовал небольшую заметку Пола Саффо под названием «Киберпанк мёртв» (Cyberpunk R.I.P.). Заметка, несмотря на погребальный заголовок, пылала оптимизмом. Автор углядел прямые аналогии между событиями тридцатилетней давности и современностью. В 1950-е книги «молодых бунтарей» и немногочисленных битников – Джека Керуака, Уильяма Берроуза и других – предвосхитили гораздо более массовое движение хиппи. Теперь бурление вызвали книги писателей-киберпанков (Уильям Гибсон, Брюс Стерлинг, Руди Рюкер и другие), и Саффо прогнозировал, что и киберпанк вполне может стать базой мощного контркультурного движения. Пророчество сбылось, но не так, как предполагал автор. В 1993 году, когда писалась заметка, интернет уже существовал и бурно развивался, но для неспециалистов он был ещё слишком экзотичен, а полезность его – неочевидна. То есть на уровне идей всё выглядело прекрасно – глобальные хранилища данных, качественно новый уровень коммуникации, – но на практике большинству приходилось ограничиваться dial-up соединением на несколько минут (успевала приползти электронная почта и новые записи в конференциях UseNet), протоколом Gopher (кто его сейчас вообще помнит?) и текстовыми интерфейсами с командной строкой. Ограничения, препятствующие «информационной цивилизации», пали только к концу 1995 г. Именно в эти времена киберпанк заканчивает своё существование, ибо технологически реальность становится всё больше похожей на киберпанк-литературу и кино.
Одной из удивительных особенностей этой цивилизации было то, что строилась она во многом именно по вдохновенным фантазиям «киберпанков». При этом большинство классиков направления совершенно не были «технарями». Они (как и их читатели) толком не разбирались ни в тогдашнем «железе», ни в тогдашнем «софте», а потому достоверность виртуальных ландшафтов достигалась чисто литературными приёмами ‒ упор делался не столько на справочники, сколько на интуицию и чувство меры.
С разрешением технологических ограничений инженеры и программисты осознали, что предложенные киберпанками концепции и решения довольно удобно использовать при разработке – как ориентиры, скетчи, базовые модели. Киберпанк сам стал своеобразным уставом создаваемой «виртуальности».
Как только движение стало массовым, появились бесспорные основания считать классический киберпанк официально покойным. Эту разновидность НФ ждало «перерождение» в посткиберпанк. Киберпанк утратит свою камерную шаблонность, променяет героев вне системы, жаждущих завоевать место под солнцем (войти в систему), на героев-искателей, которые стараются найти противоречия в системе и надеются сделать её лучше, вберёт в себя другие жанры (особенно удачной будет ассимиляция детектива) и станет… совсем иным.

Идейное содержание
Идеологи киберпанка использовали свои книги как метафорическое предупреждение против тревожных тенденций развития современного общества, где отдельный человек превращается в ничтожный байт внутри суперкомпьютера. На одном полюсе этого мира — извращенная роскошь, на другом — абсолютное бесправие личности, беспросветная нищета городских трущоб, беспредел мегакорпораций, силовых структур и мафиозных кланов.
В одном из интервью Уильям Гибсон, рассказывая о том, какие писатели на него повлияли, называет имена Томаса Пинчона и Уильяма Берроуза. Эти авторы не являются фантастами, зато относятся к классикам постмодернистской литературы. Их наиболее знаменитые произведения, такие как «Голый завтрак» и «Радуга тяготения», использовали яркие сюрреалистические образы для того, чтобы зафиксировать на бумаге психическое состояние отдельного человека. Эти писатели доводили какие-то образы и сюжеты до гротеска, чтобы в итоге читатель мог прочувствовать, как именно герой мыслит и видит окружающий мир.
И именно это пытаются повторить первые авторы киберпанка, с тем лишь отличием, что они вводят сюрреализм на уровень устройства их выдуманного мира через странную и неконтролируемую технику. Для этого они и обращаются к жанру фантастики. Компьютеры, общающиеся голосами мёртвых людей, машины, позволяющие посылать другим свои сны и кошмары, роботы, пожирающие друг друга. Все эти сюжеты возникают не как критика современного общества, а как способ зафиксировать мироощущение того времени. Киборги передавали ощущение повсеместного вторжения техники в обычную жизнь. Сюжеты об изменении сознания в угоду корпорациям — информационный шум, постоянно окружающий человека в современном мире, осознание могущества маркетинга и рекламы. Все эти вещи ещё казались чем-то новым в 80-е, и авторы киберпанка точно уловили, каково человеку жить в этом изменяющемся мире.
Художественный мир киберпанка
Для киберпанка действие происходит в недалёком будущем (иногда на другой планете или в альтернативном мире), где сформировалось общество гипертрофированного капитализма. Главной политической и законообразующей силой являются транснациональные мега-корпорации типа японских дзайбацу. (далее арт Пола Чадейсона)

Истоки: страх интеллектуальных консерваторов перед засильем компьютерных технологий. Одно дело, когда читаешь о прогнозах на будущее, и совсем другое – когда это будущее наступает на твоих глазах. Да ещё и показано так живо. А кто реализовывал это будущее, кто контролировал создавал, поставлял и контролировал новые кибер-технологии? Мега-корпорации! А отсюда боязнь корпоратократии (власть страны принадлежит большим корпорациям) как феномена постиндустриального общества. К тому же, в Америке проявлялся страх интеллектуальной элиты перед ростом экономического влияния на рынке технологий японских корпораций, вроде Atari. Представьте только, Япония, на которую сбросили две атомные бомбы, показывала сумасшедшие темпы экономического роста и уверенно опережала весь остальной мир по части высоких технологий. Отсюда и гейши на графических баннерах, и проскакивающие иероглифы в «Бегущем по лезвию». Да что там! Корпорации в книгах Гибсона, Стерлинга и др. в эту пору стали сугубо японскими. Как только японская экономика дойдёт до коллапса, троп «могущественных корпораций» будет резво исчезать из киберпанк-литературы, а потом и кино: корпорации будут лишь неудобно мелькать где-то на заднем плане сюжета; на первый план выйдут секретные государственные структуры и техно-религиозные культы, подготавливая техногенную «псевдоутопию» посткиберпанка.
Почему не сбылось? Современные корпорации зарабатывают деньги не на орбите Плутона, а в конкретных странах. Они подчиняются не только их национальному праву (в частности, антимонопольному законодательству), но и юридическим ограничениям, разработанным международными организациями различного уровня. Это основной недостаток транснационального бизнеса, мешающий ему воплотить антиутопию киберпанка в жизнь. Третья мировая война, экономический крах ведущих держав, полная выработка всех полезных ископаемых и прочие интересные перспективы заживо похоронят не только государства, но и международные корпорации, т.к. последние существуют исключительно за счет политико-экономических ресурсов наиболее развитых стран мира. Время гибсоновской «Маас-Неотек» наступит ещё очень нескоро.
В мире киберпанка техногенное победило природное (характерная черта ещё первой антиутопии «Мы» Замятина). Мир до предела урбанизирован — мегаполисы поглотили живую природу. При этом богачи купаются в роскоши, бедняки прозябают в нищете, иногда относительно комфортной.

Близкое знакомство с авторами киберпанка показывает, что они почти всегда рисуют общество будущего, в котором правительства слабы и жалки… Популярные произведения Гибсона, Уильямса, Кэдиган и др. описывают оруэлловское сосредоточение власти в XXI веке, но власть почти всегда оказывается в руках богачей или корпоративной элиты. (Дэвид Брин)

Основной топос – улицы громадного омегаполиса, больше похожие на мрачные и смертельно опасные катакомбы (викторианская готическая традиция изображения города). Саморазрушительная сексуальность в облике легализованной проституции отравляет едкими ароматами свежей крови и горелой пластмассы. (Иллюстрации Гильема Эрнандеса Понгилуппи (1), Себастиана Дюрана (2), Donglu Yu (3) и Пола Чайдесона)

Виртуальная реальность (киберпространство, Сеть) является практически средой обитания, некоей "уравняловкой", где, как правило, важен скилл, а не деньги, где главным мерилом ценностей служит информация и процветает киберпреступность. Созданный корпорациями инструмент контроля может быть хакнут, вывернут наизнанку, обращён против его создателей.

1920x1200 Искусственный интеллект или андроиды практически сравнялись с людьми, зачастую превосходя по многим параметрам. Да и сами люди перестали быть людьми из плоти, усовершенствовав себя вплоть до мозга. Активное использование нанитов и генной инженерии, применение биоимплантов, тотальная киборгизация сделали людей практически симбионтами компьютеров — киборгами. (далее арты Михаила Булейко (2) и Dao Dao Mao (3))

800x1280

1251x1920

1588x1920

1458x1920 Наблюдается почти тотальная зависимость обычных граждан от преступных синдикатов, которые либо выполняют заказы мегакорпораций (иногда жестко конкурируя с ними), либо являются их филиалами.
Употребление наркотиков является нормальным способом существования, причём героин и кокаин давно превратились в легальную мелочевку, а настоящей «дурью» считаются чудовищной силы психотропные галлюциногены. Гибсон однажды отметил, что «крэк — не в меньшей степени порождение технологии, чем компьютеры или телевизор». Таким образом, присутствие втираемых в кожу стимуляторов — «дермов», жидкой марихуаны («Нирвана» Г. Сальваторе), бетафенофеламина («Нейромансер») и разнообразных синтетических наркотиков, находящихся в меню истинного киберпанка где-то между аспирином и бифштексом, вполне объяснимо и не должно вызвать вопросов.

Литература этого субжанра фантастики не делает из наркотиков табу, но и не пропагандирует их. Усилители реакции, амфетамины и старый добрый кокаин вступают в химическую реакцию с адреналином. Кровь охотно закипает, а её напор начинает быстро размывать берега мифического Стикса, лишая человека всякой надежды на загробную жизнь. Важно понять, что одной из самых сложных парадигм киберпанка является напускное правдоподобие происходящего. Если сон кажется реальностью — это реальность. Если реальность кажется сном — вы уже мертвы. (далее - арты xsullo)

1140x1518

1080x1080

1920x1920 И, как апофеоз, абсолютное духовно-нравственное одиночество личности — голый человек на загаженной земле.

Киберпанк мрачен, но эта мрачность честна. Уже нынешнее поколение сможет наблюдать, как последствия столетнего маниакального равнодушия и небрежного отношения к окружающей среде отразятся на людях…Эти перспективы должны повлиять на наши чувства, мысли и действия. (Брюс Стерлинг)

Корпорация превращалась из груды заводов и скучных офисных зданий в зловещую организацию или тайный культ. Уличная банда становилась не просто гопниками, отбирающими у вас деньги, а обитателями другого, мрачного мира. Навязчивый поток рекламы становился цельной «музыкой города», позволяющей его жителю поймать волну своей среды обитания. А сам читатель из продавца в магазине или офисного работника становился одиноким героем, пытающимся выживать в урбанистическом лабиринте.
Герои киберпанка

Главные герои киберпанка — маргиналы. Отбросы общества, "лишние люди", падшие философы и неисправимые реалисты. Они существуют вне системы и охотно паразитируют на её зловонном теле. Эти борцы за свободу ради свободы активно используют все доступные технологические новинки для достижения своих основных целей — выживание, обогащение, информация. Как правило, основные персонажи киберпанка тесно связаны со сферой высоких технологий. Компьютерные хакеры (по терминологии Уильяма Гибсона — киберковбои) являются во многом символическими фигурами, олицетворяющими почти безнадежное противостояние одиночки зловещей Системе.
Традиционному герою киберпанка плевать на прогнивший мир и населяющих его тупоголовых людишек. Он вовсе не добросердечный Супермен, держащий на плечах шар земной, а аморальный эгоцентрик и мизантроп, жаждущий освобождения от условностей. Даже деньги для него — лишь попытка отвоевать толику личной свободы или место под солнцем в системе.
Основными героями "Нейроманта" — первой части трилогии "Кибепространство" Уильяма Гибсона, метко прозванного "гоми-но сэнсей" (мусорный учитель) — являются отставной хакер Кейс и таинственная наемница Молли. "Граф Ноль" — история начинающего хакера Бобби Ньюмарка (он же Граф Ноль), жрецов Вуду и лоа (духа) коммуникаций, живущего в Сети. Последняя часть трилогии - "Перезагрузка Мона Лизы" - вдобавок к вышеперечисленным героям вводит в сюжет шестнадцатилетнюю проститутку Мону (дежа вю по Достоевскому), Кумико — дочку главаря якудзы, свихнувшегося умельца Слика Генри и киберковбоя Джентри. Герои других киберпанковских книг почти ничем не отличаются от этих шаблонов. В "Джонни-Мнемонике" парадом командует контрабандист, наемница и хакеры. "Отель Новая роза" — два промышленных шпиона и проститутка. "Сожжение Хром" — два хакера и проститутка. И так далее. Сравните с той же "Матрицей", где перед камерой пафосно порхает висящий на тросах Нео (кстати, хакер), а вокруг него нервно суетятся одичавшие повстанцы Сиона.
Изгои в киберпанке — это не обобщённые «отверженные», которых делали протагонистами ещё в греческих мифах. Это по-настоящему знакомые современному человеку девианты: сумасшедшие механики, вечно голодные наркоманы, члены уличных банд, безработные неудачники. Повествование ведётся с их позиций, потому что каждый из нас порой чувствует родство с этими одинокими и ненужными людьми, которые пытаются найти себе место в современном городе. Воспроизведя это ощущение на бумаге, «киберпанки» смогли завоевать популярность у читателей.
Трейлеры артбуков Хосана Гонсалеса "The Future Is Now". Больше работ на его странице.

youtube

Киберпанк-технологии

Центральное место в киберпанк-фантастике занимает концепция виртуальной реальности... (Энциклопедия научной фантастики)

Грубо говоря, это интернет, имеющий для пользователя вид трёхмерного виртуального ландшафта, где скопления данных принимают облик предметов или целых строений. Хотя зачастую в киберпанк-произведениях под виртуальной реальностью обычно подразумевается не просто симуляция трёхмерного пространства, а полноценный параллельный мир. Именно такой она показана в фильмах «Матрица», «Экзистенция», «13-й этаж», «Нирвана» и многих других. Чтобы использовать Матрицу, человек должен в буквальном смысле подключить своё сознание к компьютеру и погрузиться в неё. В «Графе Ноль» и «Моне Лизе Овердрайв» того же Гибсона, кроме людей, в виртуальном пространстве действуют разумные программы, принявшие облик вудуистских божеств-лоа.
Второй символ киберпанка — киборги, люди, дополнившие своё тело искусственными приспособлениями или заменившие его отдельные части на механизмы. Знаменитый «Нейромант» Гибсона начинается с описания персонажа, чья рука заменена армейским протезом советского производства. Самая известная героиня книги, Молли, может похвастать бритвами, спрятанными под ногтями, и тёмными очками, встроенными в брови. А в романе Стерлинга «Схизматрица» механисты — одна из фракций, на которые разделились люди в будущем, — систематически заменяет части своего тела на механические. В фантастике эта технология использовалась как в медицинских целях, так и, например, в военных — взять хотя бы полицейского Алекса Мёрфи, ставшего Робокопом, или Адама Дженсена из серии игр Deus Ex, вынужденного ходить с искусственными руками. Но в реальной жизни, как и в случае с нейроинтерфейсом, киберпротезы остаются прерогативой медицины.
Возвращение к дефинициямТаким образом, киберпанк — поджанр НФ, описывающий социальную проблематику, которая может возникнуть в результате развития информационных и сетевых технологий. Появился как антиутопическая реакция на технологические утопии классической научной фантастики, в чём некоторые исследователи (Б. Макхейл) и писатели-фантасты (Т.Дж. Маккефри) видят постмодернистскую деконструкцию проекта Просвещения, которую пропагандировали классики НФ.
В статье Б. Невского «10 и 1 файл про киберпанк» приведены отличительные черты киберпанкового романа:
1. Время действия — будущее, местом действия иногда становятся другие планеты или космос, параллельно существующие альтернативные миры.
2. Высокая степень урбанизации городов, обусловленная повышением роли города, его культуры и «городских отношений» в развитии общества, в которых ярко выражено социальное неравенство, присутствуют мрачные трущобы, подпольные организации, бандитские группировки, торговцы оружием. Эта глубокая социальная дифференциация постепенно превращается в причину народных бунтов, волнений и революций.
3. Виртуальная реальность, или киберпространство, является той средой обитания, в которой главной ценностью является информация и, соответственно, развита киберпреступность.
4. Активное использование нанитов и генной инженерии, применение биоимплантов, тотальная киборгизация сделали людей практически симбионтами компьютеров.
5. Присутствие искусственного интеллекта, представленного в виде роботов, биороботов, киборгов, андроидов. Зачастую они являются антагонистами и стремятся поработить или уничтожить человечество как вид или же выступают в роли технологических помощников. В любом случае, в центре произведения киберпанка человек, постчеловек (киборг) или трансчеловек (оцифрованное сознание).
6. Использование психотропных и наркотических веществ, что является причиной появления новых видов заболеваний и роста преступности.
7. Эстетика «смешения», подразумевающая стремление авторов совмещать кажущиеся противоположными вещи, собирать их в одном сюжете, в одном персонаже, в одном пространстве. Именно этот приём заставляет многих исследователей воспринимать киберпанковый роман как постмодернистскую литературу, как её «идеальное воплощение». Подробнее читать здесь (полная версия) или здесь (вольный пересказ).

Японский киберпанк
Обычный бизнесмен начинает постепенно превращаться в железное чудовище (Тэцуо - железный человек). Секс-раб в цепях с окровавленным ртом несётся по городским тротуарам (Пиноккио 964). В подземной лаборатории подопытного одевают в резиновый БДСМ-костюм, чтобы вызвать у него экстрасенсорные способности (Любовь к резне). Два электрических супергероя сражаются друг с другом на крышах высоток (Электрический дракон 80.000 Вольт). Всё это японский киберпанк - протестный, провокационный, андеграудный жанр, родившийся в Японии в 80-х и проживший до начала 2000-х. Здесь высокие технологии отсутствуют как данность — громоздкие, уродливые механизмы, собранные из мусора, вплетаются в понятие low life, порождая уникальный симбиоз, то самое кибернетическое (железное) чудовище, которое, как и сами эти картины, пугает, вызывает отвращение, но неизбежно впечатляет. Подробнее о японском киберпанке можно почитать здесь.

960x720

1098x584

1099x618

1099x618В литературе чисто японский киберпанк наиболее выражен в творчестве Кэндзи Сиратори. Например, его роман "Кровь электрическая" представляет собой логи робота-маньяка который убивает наркоманов чтобы из частей разных тел состряпать себе своё. В общем, в аниме больше выражен классический американский вариант.
В графике японский киберпанк выразился, например, в творчестве Шинго Мацунумы.

900x637 Акира (1988)
История о псиониках, сошедших с ума после жестоких экспериментов, казалось бы, имеет к жанру опосредованное отношение. Однако вспомните предыдущую главу. Акира — самый что ни на есть японский киберпанк (много панка и сюрреализма, панический страх перед технологиями, которые могут погубить человека). Манга Katsuhiro OtomoКацухиро Отомо явно была одним из вдохновителей Цукамото, что видно по фильму "Тэцуо — железный человек" (имена персонажей фильма и манги совпадают).

1682x904

1682x904 В то же время, антураж «Акиры» — это будто квинтэссенция классического западного киберпанка с долей японских панковских фильмов Сигэру Идзумии. Здешние панорамы пестрящего неоном мегаполиса, виды причудливо оборудованных лабораторий и обшарпанных трущоб с байкерами на футуристических мотоциклах вдохновили западных писателей и режиссёров не меньше, чем «Бегущий по лезвию».

1682x904

1682x904
Мегазона 23 (1985-1989)
А вот здесь начинается настоящий киберпанк в американском духе: собственно, панки, герой-бунтарь, ИИ-вокалоид, очки дополненной реальности, сетевые технологии, киберпреступность, хакерство, виртуальные пространства.

1202x904

1202x904Аниме-киберпанк в привычном понимании начинается именно с этого произведения. Из более близкого киберпанку, только с японским колоритом — Digital Devil Story: Megami TenseiЛегенда о виртуальном дьяволе: студенты решают вызвать кибердемона из сети посредством жертвоприношения, а в финале вообще какая-то магия будет происходить.

Кибер-город Оэдо 808 (1990)
А вот это уже классический киберпанк в западном духе. Действие аниме происходит в 2808 г., в кибер-городе Оэдо, расположенном на месте нынешнего Токио (старинное название города Токио (Токё) — Эдо, а Оэдо можно прочитать как «О Эдо», что значит «Великий Эдо»). Можно заметить, что Кавадзири активно заимствует как можно больше трендов и штампов западного кино и культуры. Поэтому не удивительно видеть здесь город, окрашенный в мрачную синеву, в духе "Бегущего по лезвию" Ридли Скотта. А последние кадры прямо-таки предвосхищают тесные агломерации небоскрёбов "Пятого элемента" Люка Бессона, напоминая кадры комикса Heavy Metal.

768x576

768x576 Цифровые и кибернетические технологии в наличии, например, беспроводные телефоны, мега-небоскрёб до стратосферы, космо-лифт.

768x576

768x576 Главные действиующие лица — герои вне закона (outlaw), которые получают шанс влиться в систему, но не просто так. Особенный интерес представляет Gabimaru RikiyaРикия Габимару — хакер, да ещё и с аугментацией глаз, напоминая по дизайну обложку романа Гибсона "Нейроиант" авторства Хосана Гонсалеса.

768x576

768x576 Сюжетно наиболее киберпанковская — ОВА Sengoku SyunsukeСюнсукэ Сэнгоку, про человека, который перенёс сознание в аппаратную начинку мега-небосркёба. Подробнее описано в моей рецензии.
Далее выходят AD PoliceПередовая полиция OVA, но, как и Bubblegum CrisisКризис каждый день, просто выглядит киберпанком, но по сути является НФ боевиком в неонур-стиле про роботов. Уберём роботов и получится нечто, вроде Angel CopАнгел-полицейский: и там есть полицейские, синие неоновые города и т.п.

GunnmБоевой ангел Алита (1993)
Мир аниме представляет собой технократическую антиутопию с большим разрывом между богатыми и бедными.

Reijii

расслоение общества мира будущего, когда элита, в буквальном смысле, "небожители", до которых не дотянуться и даже не увидеть. А жители поверхности крутятся, как могут, "питаясь подачками", ссыпаемыми сверху. И дорога между этими мирами — лишь в один конец, по закону всемирного тяготения.

На земле творится беззаконие, выживают сильнейшие и наиболее изворотливые. Человечество неуклонно деградирует, и просвета не наблюдается; лишь единицы лелеют надежду попасть в Салем — небесные "чертоги". Разрыв бедность и деградация в низах дошли до такой степени, что нападать и разбирать киборгов на запчасти — норма.
Главная героиня — киборг (т.е. не робот изначально, а человек доведённый до такого состояния). Зрителю даже показывают снимок мозга.

704x528

704x528 GallyГали, как и многие, оказывается на свалке (герой-изгой), где её и находит Daisuke IdoДайскэ Идо, работающий киберхирургом. Он восстанавливает тело Гали.

Добрую часть сюжета она просто пытается существовать. Аниме заканчивается гибелью друга Гали YugoЮго, который хотел лучшей жизни (влиться в систему) в небесном городе. Но в манге смерть друга даёт Гали мотивацию идти в небесный город, дабы поквитаться (мотив борьбы с системой). Главной гадиной оказывается сумашедший ИИ.
Koukaku KidoutaiПризрак в доспехах (1995)
Следующий аниме-киберпанк явился квинтессенцией всего субжанра НФ. Киберизация, виртаульное пространство, подключения мозга напрямую к сети и к компьютерным технологиям, эстетика неонуара.

1920x1080

1920x1080 Главная героиня Motoko KusanagiМотоко Кусанаги не является бунтарём или девиантом в привычном для киберпанка виде. Она, скорее, напоминает героев киберпанка позднего периода, неприкаянных душ, которым тесно в системе. Такие герои появились в киберпанк-литературе вследствие борьбы Брюса Стерлинга с антропоцентрическим гуманизмом и переходу к темам трансгуманизма: оцифровка сознания, затеряться в сети, стать сетевым богом и т.п. — чего только не захочет душа, когда твоё тело постепенно превращается в хлам, который очень дорого поддерживать в состоянии. У Мотоко же проблемы круче: её тело не принадлежит ей, так как оно государственное. Она заложник своей службы. К тому же, будучи полным киборгом, Мотоко сомневается в наличии у себя "духа". И всё это выражается в том, что она ощущает себя в рамках огромного города.

И когда Мотоко встречается с Кукловодом, она сливается с ним, обретая новую форму бытия — без каких-либо рамок и ограничений — сетевую. Так Мотоко получает ту свободу и независимость, за которую боролось не одно поколение киберпанков.
Одна из фундаментальных традиций киберпанка — возможность его персонажа «сменить пространство». Уйти в «виртуальность», потом в другую, поменять свойства информационной среды, нырнуть в своё сознание, вынырнуть в чужом… Метафора «виртуальности» даёт автору много возможностей, и среди них — возможность проверить, остаётся ли человек, перемещаясь между мирами, самим собой, найти его внутреннее неизменное «ядро». Мотоко меняется, но изменение — это часть жизни.

Serial Experiments LainЭксперименты Лэйн (1998)
В 1986 году Гибсон выпустил «Граф Ноль» — продолжение «Нейроманта». После событий оригинала прошло семь лет. Главных героев теперь три, а история вертится вокруг неких богов, объявившихся в киберпространстве, а также способности одной из героинь входить в цифровую реальность без компьютера. "Эксперименты Лейн" являют японскую версию подобного концепта.
Это история о тихой школьнице Лэйн, которая стала сетевой богиней, а до этого повстречала хакеров, переехавших в Сеть самоубийц и даже альтернативные версии самой себя. Казалось бы, очень даже в духе Гибсона. Однако имеются и моменты чисто японского сюрреализма.

1274x904

1274x904 Особенно характерны столбы линий электропередач, так часто мелькающих в кадре и звук трансформатора, как в фильме "Электрический дракон 80.000 Вольт".

1280x720

1274x904

1274x904 Блёклый, опутанный проводами мир Лейн теперь кажется старомодным, как и используемые героиней ЭЛТ-мониторы и громоздкие системные блоки, зато вопросы о границах личности и самоидентификации, природе памяти, реальности и виртуальности актуальны до сих пор. Сериал подаёт эти темы без пафоса и апломба, спокойно и буднично, как это умели делать в аниме девяностых.
С 1995 г. стали распространяться персональные компьютеры, с 1996 — домашний интернет (не везде и не сразу, но постепенно...). Эксперименты Лейн запечатлели последние мгновения киберпанка, ибо киберпанк в какой-то мере становился реальностью. Не просто так каждая серия начинается со слов: "Наше время. Наши дни".
P.S.
При написании были использованы материалы следующих статей:
www.mirf.ru/special/top-cyberpunk/
old.mirf.ru/Articles/print5073.htm
cft2.mirf.ru/Articles/art197.htm
dtf.ru
dtf.ru/read/15247-uilyam-gibson-sozdatel-kiberpanka
translated.turbopages.org
Александр Трубецкой «Забытые факты из истории киберпанка».

Комментарии

Скрыть 58 комментариев

Показать 58 комментариев

Загрузить ещё 20 из 58 комментариев

toiro22 августа 2022#